Дмитрий Пучков - Пенсионная реформа и рабочее время

М. Попов: Все разумные люди скажут — конечно, влияет. Это же трудовая нагрузка, и, если нагрузить больше, организм изнашивается быстрее, а значит, люди живут меньше.

А. Золотов: Вот мы и проделали с моим аспирантом расчет. Правда, не удалось прямо подсчитать зависимость продолжительности жизни от трудового стажа в часах. Зато мы установили ее зависимость от количества часов, отработанных за год. Выяснилось, что сокращение количества отработанных часов за год на 200 часов дает прирост ожидаемой продолжительности предстоящей жизни при рождении на один год. Между нами и Германией разница в 600 часов за год: у нас работники, по мнению правительства недорабатывающие, трудятся по 1980 часов в год, а немцы, по общему мнению, трудолюбивые — меньше 1400 часов.

М. Попов: Это объясняет по меньшей мере три года отставания России от Германии по продолжительности жизни!

А. Золотов: Вот именно, по меньшей мере! Статистику посмотрите, это официальные данные: у нас около 40 % рабочих мест — с вредными и/или опасными условиями труда. В обрабатывающих производствах больше 50 % работников получают льготы и компенсации, связанные с такими условиями труда.

М. Попов: Получали. После введения специальной оценки условий труда вредность исчезает на глазах. Думаю, в Германии другая ситуация.

А. Золотов: Значит, разницу в продолжительности жизни, связанную с большей продолжительностью отработанного времени в России, надо умножать на два. Если у них живут больше 80 лет, а у нас 72 года — рекорд, то шесть лет отставания связаны с высокой трудовой нагрузкой российских работников.

М. Попов: Правительство изображает, что будто ставит задачу в кратчайшие сроки войти в клуб стран «80+», то есть с продолжительностью жизни больше 80 лет. Если вы хотите такую задачу решить, снижайте трудовую нагрузку. Если же вы ее повышаете, разговоры о «80+» — пустая болтовня и обман народа.

А. Золотов: Еще о демографических факторах. По кому придется основной удар в этой пенсионной реформе? По тем, кому сейчас 25–29 лет и 30–34 года. Это самая многочисленная когорта российских граждан. Тех, кому сейчас 25–29 лет, — 11 миллионов 729 тысяч человек; тех, кому 30–34, — 12 миллионов 537 тысяч. Более многочисленная группа — те, кому 70 лет и старше.

М. Попов: Нам, можно сказать, повезло — вовремя состарились, до повышения пенсионного возраста.

А. Золотов: Детство самой многочисленной группы современных российских работников пришлось на 1990-е годы. Что это за время?

М. Попов: По мнению разрушителей страны, «святое».

А. Золотов: Либеральные деятели в эти «святые годы» столкнули народ в массовую бедность: 40 % населения были бедными, а по многодетным семьям эта цифра еще выше. Что такое бедность в тех условиях? Физическое голодание, белковое голодание и недостаток питания.

М. Попов: Я рос в трудное послевоенное время, но никто из моих сверстников в голодные обмороки не падал. Нетрудно спрогнозировать последствия голода, пережитого в детские годы.

А. Золотов: Статистика говорит, что у людей, которые в детстве голодали, смертность в разы выше по сравнению с теми, кто не голодал.

М. Попов: Значит, люди, по которым придется основной удар пенсионной реформы, ослаблены.

А. Золотов: На каком же основании сегодняшние цифры о динамике продолжительности жизни проецируют на перспективу? Реформаторы разве не знали, что были голодные 1990-е? Детям 1990-х увеличивают трудовую нагрузку и сулят рост продолжительности жизни — бред какой-то, явный обман народа.

М. Попов: Правительство сетовало, что немало пенсионеров продолжают работать.

А. Золотов: А сколько? Статистика говорит, что среди женщин в возрасте 55–60 лет работают 49 %. Значит, 51 % не работает. Среди мужчин от 60 до 65 лет работают 25 %, а три четверти — нет. Пенсионеры, прекратившие работу, может, и хотели бы ее продолжить, но уже не в состоянии с учетом того, в каких условиях люди трудились и какое у них здоровье. Среди лиц пенсионного возраста, определяемого по прежним меркам, только 12 % не страдают хроническими заболеваниями. 57 % вышедших на пенсию имели не менее трех диагностированных хронических заболеваний.

М. Попов: Вот правительство и позаботилось: нечего людям о болячках думать, пусть на работу ходят.

А. Золотов: Что такое пенсионный возраст? Это верхняя граница между трудоспособностью и нетрудоспособностью. Есть и нижняя граница, когда речь идет о возрасте вступления в трудовую жизнь. Сейчас мы говорим о верхней.

М. Попов: А граница, по Гегелю, — одна и та же определенность, которая соединяет и разделяет два нечто и которая исходя из них же смыкает их и точно так же отделяет друг от друга.

А. Золотов: Следовательно, дожив до пенсионного возраста, если он правильно определен, люди отчасти утратили трудоспособность, а отчасти — сохранили. Вы ведь знаете Марию Александровну Игошину, которая бывала на заседаниях Российского комитета рабочих?

М. Попов: Конечно, знаю — красивая крепкая женщина. Работала фрезеровщицей в механосборочном цехе № 1 завода «Красное Сормово».

А. Золотов: Так вот, когда Марии Александровне исполнилось 55 лет, она продолжила работать. В каком режиме? Одну-две недели работает, неделю — на больничном, давление высокое. Сбила давление, снова работает, до следующего гипертонического криза. Года два так походила на работу и уволилась. Медведев и иже с ним скажут: «Работала после достижения пенсионного возраста, надо эту планку поднимать». И подняли.

М. Попов: А либералы считают, что государство недоработало. Чего мелочиться — всего на пять лет подняли. Пожалуй, у кого-то хватит сил и после такого повышения трудиться, хоть и с перебоями, — нужда заставит. Надо было лет до 85 поднять, а лучше — до 90, чтобы после выхода на пенсию не осталось никаких сил работать.

А. Золотов: Правда, это была бы граница не между трудоспособностью и нетрудоспособностью, а между жизнью и смертью. Зато один пенсионер приходился бы на 100 работников.

М. Попов: Просто красота: налоги на бизнес можно было бы сократить, а пенсию повысить на 1000 рублей за год, в порядке заботы о стариках.

А. Золотов: Если вернуться к существовавшему соотношению между работающими и неработающими пенсионерами, похоже, что 55 лет для женщин — сегодня подходящий пенсионный возраст. А 60 лет для мужчин — цифра завышенная.

М. Попов: Правительство эту дискриминацию устранило. Теперь будут перерабатывать все.

А ведь можно повысить пенсионный возраст, не нанося ущерба здоровью работников.