Юрий Сторчак - Русский феномен

К одному из тяготеющих к развитию России по европейскому образцу направлений философии относится западничество. Его представители критиковали церковь и тянулись к материализму. Это течение породило русских революционных демократов.

Западники пропагандировали идею европеизации России. Считали, что она должна, ориентируясь на Западную Европу, в исторически короткий срок преодолеть вековую экономическую и культурную отсталость, стать полноправным членом европейской и мировой цивилизации.

Оригинальным же русским философско-идеологическим течением являлось славянофильство. Его представители обосновали идею особой мессианской роли России в мире, были противниками западников и революционных демократов. Из этого направления выделилась религиозная русская философия.

Славянофилы отстаивали утверждение о принципиальном отличии развития России от всей западной цивилизации.

Опираясь на свою православную духовную основу, Россия идет своим особым путем, который должен привести ее к мировому лидерству. Западные государства, по их мнению, являются искусственными образованиями. А Россия сформировалась органически, она не построена, а выросла. В славянофильстве естественное развитие России объясняется тем, что православие породило специфическую социальную организацию — сельскую общину, мир, а общинное устройство русской жизни является наиболее важным принципом русского народа, определяющим его особый исторический путь.

Исходный тезис славянофилов — утверждение решающей роли сформировавшее «русский дух», создавший русскую землю, православие.

Христианство оказалось расколотым на три крупных направления: католицизм, православие, протестантизм. Католицизм славянофилы обвиняют в отсутствии церковной свободы, потому что в нем существует догма о непогрешимости папы римского. Протестантизм впадает в абсолютизацию человеческой свободы как индивидуального начала разрушающего церковность. Лишь православие гармонично сочетает свободу и необходимость.

Особенность русской философии рубежа ХIХ — ХХ веков состоит в том, что она изначально провозглашала идею самобытности развития России как отражение ее исконно русских традиций. Отличительной чертой этой философии явилось и то, что самобытность России видится в «русской идее» мессианской ролью, объединяющей на основе православия весь христианский мир. Русская философия развивала идею самобытности, основанной на религиозном начале.

Истоки религиозной направленности русской философской мысли уходят во времена Киевской Руси и тесно связаны с христианизацией. В дальнейшем эти идеологические начала нашли свое выражение в теории «Москва — Третий Рим»». Эта религиозная направленность проявилась в русском религиозном мессианстве, особой миссии русского царства и народа — идее «Святой Руси». В ХIХ — начале ХХ века религиозные мотивы в русской философии были выражены в «Русской идее».

Выступившие за самобытность России славянофилы видели ее прежде всего в лоне христианства православия и отмечали ее принципиальные отличия в своем развитии от Западной Европы.

Русская религиозная философия конца ХIХ — первой половины ХХ века связана с возникновением философских систем. Характерными особенностями философии этого периода являются ее гуманизм и религиозный характер. Связь с развитием естествознания привела к возникновению русского коализма, который можно разделить на два направления. В мистическом из них выделяется Владимир Сергеевич Соловьев. Он внес значительный вклад в развитие «русской идеи» как феномена национального самосознания, выразившего самобытность русской философской мысли в христианстве. В представлении Соловьева русская идея и долг России заключаются в осуществлении, по аналогии с божественной, социальной Троицы — органического единства церкви, государства и общества. Христианская Россия, подражая Христу, должна подчиниться «Вселенской церкви». В таком образе «русской идеи» соединены идеи, выработанные в рамках этой концепции на протяжении истории России: «Святой Руси» (концепция «Москва — Третий Рим»), «Великой Руси» (реформы Петра I) и «Свободной Руси» (деятельность декабристов).

В отличие от европейской, русской философии чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Русское мышление алогично по духу, оно преимущественно анти-рационалистично, часто основывается на интуиции. В отличие от западной, русская религиозная философия далеко не всегда выступала в роли «служанки богословия». Будучи прекрасными богословами и зачастую священнослужителями, русские философы в своих мыслительных построениях выходили далеко за тесные рамки чистого богословия.

Русские философы отмечали наличие соответствующей религиозному, как они полагали, характеру русского народа русской идеи. Поэтому русский атеизм, нигилизм, материализм, социализм и коммунизм приобретают религиозно-мистические черты. Имманентными чертами русского характера являются: коллективистские начала; примат общественного над личностным; понимаемая как растворение личного в общественном «соборность», являющаяся русским духовным понятием.

Русской философии свойственна антропоцентричность, в центре интересов которой — человек, его судьба и поиск смысла жизни. А мессианская идея в России существует как феномен.

«Едва ли найдется какое-либо другое человеческое чувство, которое бы в наши дни подвергалось более глубоким изменениям, чем чувство национальное».

В этом контексте особое звучание приобрел вопрос о противоположных по своей природе, происхождению и задачам национальном самосознании и мессианизме. Последнее, в отличие от первого, мистично из-за того, что обращено к явлению Христа Грядущего и его антипода антихриста, претендует на универсальность, так как Христос пришел для всех, подчиняет национальный партикулярный и заземленный интерес устремлениями на спасение всего человечества. Мессианская идея может оторваться от религиозно-мистического основания и переживаться как духовно-культурное призвание, но в этом случае мессианизм превращается в миссианство. Главное отличие национального самосознания от мессианизма связано с тем, что оно как положительная ценность индивидуального народного бытия, не претендующего на всеобщность, хотя способного доходить до отрицания национальной самостоятельности другого народа, может быть укоренено на позитивной почве. С мессианской идей этого произойти не может, потому что она принадлежит к другому духовному порядку: национальное бытие является природно-историческим, за которое необходимо бороться; мессианское призвание находится вне природного процесса. Благоразумного мессианизма быть не может.