Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Судя по заявлениям В. Путина, не без некоторого скептицизма оценившего перспективы реанимации парламента Чечни 1996 года, в федеральном центре не принималось окончательное решение о реанимации чеченского парламента, избранного в 1995 году для восстановления контроля Москвы над ситуацией в ЧР. Препятствием была не только недостаточная легитимность этого органа, но и низкий уровень влияния людей, входивших в него, а также слабость руководителей парламента и возможного временного правительства. Столкнувшись с мобилизацией чеченской элиты перед лицом вторжения российских войск, центр вынужден был опереться на заведомо третьестепенные фигуры, к каковым прессой был отнесен «глава правительства Чечни в изгнании» М. Сайдуллаев — президент концерна «Милан» и создатель лотереи «Русское лото».

Видя недостатки этого сценария, в Москве не исключали возможности ориентации на других чеченских лидеров, способных противостоять Ш. Басаеву и Э. Хаттабу. Несмотря на росший скептицизм в отношении А. Масхадова, подобный вариант не мог быть исключен — президент ЧР вполне осознавал непрочность своих позиций и угрозу собственной власти вне зависимости от исхода военной кампании.

Другим потенциальным партнером Москвы по переговорам рассматривался муфтий Чечни, чье влияние в республике за последние месяцы резко возросло. Муфтий, известный как активный противник ваххабизма, в ходе боев в Дагестане продемонстрировал готовность к диалогу с Москвой.

Главной фигурой в федеральном руководстве, взявшей на себя ответственность за проведение силовой операции в Чечне, стал премьер В. Путин. Было очевидно, что принятие важнейших политических решений будет оставаться за премьером. Именно он координировал работу силовых структур и прикрывал вакуум власти, вызванный болезнью президента и незаполненностью вакансии секретаря Совета безопасности.

Реакция политической элиты в целом была благоприятна для В. Путина. Правда, обозначились некоторые расхождения между партийными лидерами — часть из них начала дрейф в сторону более осторожных взглядов, рассчитывая привлечь поддержку «пораженчески» настроенных избирателей.

Лидер «Яблока» Г. Явлинский заявил о недопустимости создания в Чечне марионеточных органов власти. По его мнению, члены парламента 1996 года нелегитимны даже с формальной точки зрения, поскольку срок их работы в «виртуальном» парламенте давно истек. Лидер «Яблока» выступал за подготовку встречи с А. Масхадовым, а также поиск любыми путями общего языка с населением Чечни.

С совместным заявлением выступили Г. Зюганов и главные редакторы газет «Советская Россия» и «Завтра» В. Чикин и А. Проханов. Поддержав идею установления «санитарного кордона» вдоль Терека, авиаудары по боевикам и попытки создать «альтернативную Чечню», они, однако, заявили, что «не впадают в милитаристский угар и не намерены слепо одобрять запоздалые и двойственные меры Кремля; На фоне горящих чеченских и дагестанских сел, взорванных домов и полевых лазаретов отчетливо виден крах «чеченской политики» Ельцина, состоящей из грубых силовых приемов, Хасавюртовских соглашений, чехарды марионеточных политиков и криминальных авторитетов, которых Москва пытается использовать в своих шатких и непоследовательных планах. Мы отчетливо видим, как кремлевская администрация под грохот артиллерии и гексогенные взрывы не оставляет намерений ввести в России ЧП, отменить выборы, повысить политический авторитет «победителя» Путина. Консолидировав измученное террористами российское общество, отвлечь его от крупнейших криминальных скандалов, продлить господство узкой группы временщиков, повинных в русской катастрофе».

В числе других потенциальных кандидатов в «пораженческий лагерь» называли лидеров «Союза правых сил» (в частности, осторожную позицию занял лишь председатель «Демократического выбора России» Е. Гайдар), а также «Движение в поддержку армии», возглавляемое В. Илюхиным.

В то же время однозначно негативных оценок действий силовиков не прозвучало, а прошедшая 5 октября встреча В. Путина с руководителями парламентских фракций и экс-премьерами позволила главе правительства частично переложить ответственность за проведение операции в Чечне на ведущих российских политиков, в том числе Г. Зюганова и Е. Примакова.

На этом фоне особняком по-прежнему стояло крайне осторожное поведение президента Б. Ельцина, который ни разу не прокомментировал публично действия федеральных сил. Такая тактика в определенной степени была связана с состоянием здоровья главы государства, который избегал публичных церемоний, а 9 октября был госпитализирован в ЦКБ. К тому же Б. Ельцину крайне нежелательно было обозначать свое отношение ни к Хасавюртовским соглашениям (по существу подтвержденным президентом в Договоре о мире, подписанном в мае 1997 года), ни лично к А. Масхадову, ранее официально признанному Москвой в качестве президента Чечни. Однако вне зависимости от причин, побудивших Б. Ельцина к подобной позиции, очевидно: вернувшись на рабочее место, он сохранит значительную свободу маневра и в случае военных неудач может дистанцироваться от действий силовиков и внести значительные коррективы в операцию на территории Чечни.

Война в Чечне активно использовалась внутренними политическими силами и группировками в собственных конъюнктурных узко политических целях. В частности, кремлевская администрация и подвластные ей СМИ использовали любые поводы для того, чтобы бросить тень на ОПОО «Отечество», блок ОВР и его лидеров.

Такую возможность зачастую давали высказывания и деятельность некоторых лидеров ОВР. В частности, президент Ингушетии Р. Аушев, который выступал с не всегда продуманной резкой критикой центральных властей и обвинениями в адрес федеральных войск.

Он обвинил федеральные власти в бездействии, в преднамеренном и длительном попустительстве разрастанию терроризма, в искусственном характере операции, явно приуроченной к предвыборной кампании. Методы проведения операции, ее масштабы, привлеченные силы и средства никак не соответствовали объявленной цели — уничтожению террористов.

Ингушский президент заявил также, что федеральные войска вели борьбу «не с теми террористами», что удары по базам боевиков — это «сказки», что «авиацией и артиллерией с террористами не борются». Войска наносили авиационные и артиллерийские удары по населенным пунктам, в результате чего страдало в основном мирное население Чечни. В Ингушетию, по его словам, поступило много раненых женщин и детей. Он не видел разницы в действиях федеральных войск осенью 1999 года и в войне 1994–1996 годов.