Александр Данилов - Воры. Грабители: Теория преступлений: Книга 2

3. Капитал и сила позволяют криминальному сообществу претендовать на власть.

Сидят зэки в камере. На столе — хлеб. Вдруг выскакивает крыса, хватает хлеб и бежит. Один из зэков снимает башмак и убивает ее. Другой зэк и говорит:

— Вот мы все здесь сидим — воры. Крыса украла у нас хлеб, значит, она тоже вор. А раз вор — она наш товарищ. И ты убил нашего товарища. Если не придумаешь отмазку, плохо тебе будет.

— Если она наш товарищ, — отвечает первый зэк, — что ей, западло было посидеть вместе с нами?

Вышеприведенный анекдот иллюстрирует одну из воровских традиций — не вредить своим собратьям по ремеслу. Совокупность всех традиций и обычаев объясняет, почему угнетенное, загнанное в тюрьмы, преследуемое преступное сообщество выжило, существует, а сегодня еще и процветает. На это есть три причины:

1. Стремление режима сохранить этот клан как инструмент, который отвлекает народ от провалов политики, на который можно свалить большую часть государственных бед. В эти периоды объявляется в СМИ „беспощадная“ борьба с криминалом.

2. В тех условиях заключения, в которых содержатся „эти отбросы общества“, как их величали и Гюго, и Горький, и советские идеологи, могут выжить только действительно сильные личности.

3. Совершенная система организации управления преступным сообществом, от которой намного отстает традиционная система управления государством.

Рассмотрим те идеи, которые заложены в систему организации воровского клана.

Только твердая убежденность, помноженная на традиции и силу характера, непременно оказывает действие на душу людей. Примеров тому много, в частности бескомпромиссное поведение пенсионеров на митингах, отстаивающих под красными знаменами пошатнувшиеся идеи социализма и коммунизма. Аналогичным образом криминал вдалбливает в головы интеллектуально незрелых „шестерок“ свои многовековые обычаи, традиции и „законы“.

Имея иерархическую структуру управления сообществом, воры в своей идеологии использовали принципы коммунистической морали. Считалось, что все воры равны, но тем не менее среди них выделялись авторитеты, чему способствовали их личные качества, определяющие успехи воровской деятельности. Лучших среди них на основании рекомендаций двух-трех „законников“ после соответствующей проверки признавали „вором в законе“. Присвоению этого высшего титула сообщества предшествовал ритуал „коронования" и „клятвы“ на верность „братве“. Такой хорошо срежиссированный и отрепетированный годами спектакль в значительной мере поднимал статус организации и авторитет приобщенных, усиливал их эмоциональное воздействие на людей. Этот ритуал по существу сходен с процедурой отбора и приема в члены партии, но намного превосходит ее по значимости в воровской среде.

„Воры в законе“, чтобы провести необходимое разделение в своем сообществе, узаконили и поддерживают криминальную субкультуру, включающую традиции, обычаи, жаргон, татуировку, клички, азартные игры, блатные песни и стихи, разработанные предшествующими и совершенствуемые новыми поколениями. Традиция (от лат. tradio — передача), обычай — это элементы социального и культурного наследия, передаваемые из поколения в поколение и сохраняющиеся долгое время в данном сообществе.

Первую группу традиций чаще называют „правилами-заповедями арестанта“. Например, „не делай ничего такого, что может вредить всем нам, так как от этого страдает каждый из нас“. Строго запрещалось жить за счет собратьев, лгать своим товарищам, подглядывать за другими и доносить, враждовать на национальной почве, заниматься спекуляцией и коммерческой деятельностью, предъявлять претензии без решения сходки и т. д. Главное правило зэка формулируется кратко: „Нашел — молчи, потерял — молчи, украл — молчи, обокрали — молчи“. С длинным языком в криминальной среде живут не долго.

Вторая группа традиций регламентирует отношения „блатарей“ с обществом и представителей преступной среды с различными категориями осужденных, которые делятся на авторитетов, мужиков и отверженных. В начале века существовала другая классификация. На верхней ступени воровского клана стояли „Иваны“, или „бродяги“, — главные носители тюремных традиций. „Иван“ — человек, для которого воля дороже всего, он ловок, умеет увернуться от всякой кары. На второй ступени — „храпы“. Ее представители „храпели“, т. е. возмущались буквально всем, что признавали неправильным, и, получив своего рода удовольствие от затеянного конфликта, уходили в тень. Третья ступень — „жиганы“, рядовые воровские специалисты. И на последней ступени — „шпанка“ — бесправная, голодная, задавленная масса арестантов. Высшая „доблесть“ и ранее, и сегодня — совершить преступление и не попасться. Попавшись — не выдавать сообщников, в местах заключения не работать, обирать других заключенных, играть мастерски в карты, беспрерывно стремиться к побегу.

Третья группа традиций регулирует порядок внутренних отношений между членами криминального сообщества:

— беспрекословно выполнять указания главарей,

— вносить сумму в „общак“,

— обязательно расплачиваться в случае проигрыша в карты и т. д.

На психологическое подавление и подчинение направлены „проверка“ вновь прибывшего осужденного, его „прописка“. Чаще всего к новичку применяется „проверка“ избиением; если не донесет об этом, достоин доверия.

Законы — это часть обычаев воровского сообщества. Например, закон „не работать“ принят с тем, чтобы вор мог сохранить высокую чувствительность пальцев, что необходимо в воровской специальности. Сегодняшний „вор в законе“ в своем мирке является судьей и, в соответствии с законом, получает определенный процент за эту деятельность, благодаря чему может существовать безбедно. Если конфликтов в окружении нет, их можно инициировать, например, распространяя ложную информацию, вызывающую конфликты среди подопечных.

Похороны вора тоже происходят в соответствии с традициями, напоминая своей пышностью театрализованное представление: цветы, венки, оркестр, кавалькада машин. В гроб вору кладут крест, колоду карт, деньги, водку и нож. Крестом он оправдается перед Богом, деньгами откупится от черта, сыграв с ним в карты на „перевод“ в рай, угостит встретившегося там вора водкой и зарежет „суку“, стукача или изменившего обычаям, если встретит. В Москве новые русские разбойники облюбовали Ваганьковское кладбище. „Ваганьки“ на старорусском языке означает всех неприкаянных, бомжей и разбойников. Раньше это кладбище соответствовало своему названию. Но сегодня оказалось, что знаменитые люди лежат в окружении воров и бандитов: рядом с Высоцким — братья Квантришвили; рядом с Есениным — вор Кучулария по кличке Писо и скромная могила Когана по кличке Моня. Здесь же и государственный вор брежневских времен — министр внутренних дел Щелоков.