Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Я указал на это обстоятельство директору и контролеру. Мол, нельзя так, у вас там дорогой, ликвидный, малогабаритный товар и никакого контроля. Дверь должна быть закрыта, ключ у назначенного человека, должны быть камеры, если кто-то товар берет, то это должно отмечаться в системе. Это тоже должен делать назначенный человек. Короче, минут десять я им объяснял, казалось бы, элементарнейшие вещи. Когда я закончил, директор посмотрел на меня и спросил: «А ЗАЧЕМ?» Я ему: «В смысле, зачем? Я же вам все объяснил. Товар дорогой, ликвидный и т. д. Должен быть контроль». Он снова посмотрел на меня и говорит: «Я все понимаю, но это все нужно, если я боюсь, что товар могут украсть. А я не боюсь и представить себе такого не могу. Как это так, украсть товар в СВОЕЙ компании? Я своим сотрудникам доверяю как себе, они меня за 30 лет никогда не подводили. Мы в Японии работу практически никогда не меняем, как приходим из университета или школы, так обычно на одном месте до пенсии и работаем. Мои сотрудники – это как моя семья. Мы с ними одно дело делаем. ВМЕСТЕ. Как я могу их оскорбить своим недоверием? Так что, господин аудитор, спасибо, конечно, за вашу работу, но эту рекомендацию мы принять никак не можем».

Скорее всего, японский пример уникален для любой другой страны мира, о нас даже не говорю. У нас, мы знаем, склонность к воровству, будь то базы данных или напильники, существовала испокон веков, вспомним хотя бы чеховского «Злоумышленника». Впрочем, до японских вершин недотягивает ни одна из стран Европы и Северной Америки, хотя там доверие и связанный с этим уровень вовлеченности в совместные действия, неизмеримо выше, чем в России. Но все же, думаю, японский пример полезно иметь перед глазами, пусть идеал недостижим, но мы по крайней мере точно знаем, в каком направлении надо идти, к чему стремиться.

О событиях, которыми еще совсем недавно бурлила Америка, к моменту выхода этой книги в свет, скорее всего, не будут и особенно вспоминать. Но причины, их вызвавшие, не исчезнут и будут лихорадить страну еще долгое время. И вполне возможно приведут к серьезной коррекции всей американской жизни.

Я имею в виду ситуацию, чуть было не разгоревшуюся в нешуточный пожар. Казалось бы, из-за чего? Из-за памятников! Памятников и монументов генералам и рядовым армии южан, боровшимся в Гражданской войне в 1860-х годах против северян и выступавшим за сохранение рабства и отделение от Союза американских штатов. Южане, как известно, эту войну проиграли. Однако спустя полвека, то есть примерно 100 лет назад, им было установлено немало памятников и монументов, из-за которых сегодня и разгорелся весь этот сыр-бор. Итак, они простояли целое столетие, а сегодня люди готовы бить физиономии, в порыве страстей даже убивать друг друга, отстаивая или снося эти памятники.

Именно такого рода события имели место летом 2017 года в городке Шарлотсвилл в штате Вирджиния, где местные власти решили снести памятник командующему армии южан Роберту Ли. В ответ ультраправые всех мастей – куклусклановцы, неонацисты и другие расисты – устроили демонстрацию в защиту памятника. Радикалы несли стяги со свастикой и флаги Конфедерации, выкрикивали расистские и антисемитские речевки – в общем, зрелище выглядело довольно мерзко. Однако проходило оно без насилия, пока не вмешались левые радикалы, устроившие в ответ контрдемонстрацию, что, конечно же, несмотря на старания полиции, привело к потасовкам. В накале страстей некий Джеймс Филдс на приличной скорости въехал в толпу леваков, а затем, дав задний ход, укатил обратно. По пути он насмерть задавил девушку и покалечил пару десятков человек. События в Шарлотсвилле вызвали цепную реакцию сноса и разрушения памятников и монументов конфедератам в ряде других городов. Подогретые демократами, эти акции проводились под лозунгами «Долой памятники расизму, рабству и ненависти!».

Из полутора тысяч памятников и монументов солдатам Конфедерации большая часть, понятно, находится в южных штатах. И, кстати, далеко не все они имели целью увековечить идею расового превосходства. Во многих случаях это было просто памятью об уходящем поколении близких, сражавшихся в Гражданскую войну, как патриотов своих (южных) штатов. Ведь совсем необязательно те, кто воевал на стороне северян, были непременно уж такими горячими противниками рабовладения, как и не все южане – сохранения рабства. Для них участие в сражениях было актом лояльности своим штатам, своей родине. Но каковы бы ни были мотивы тех, кто когда-то устанавливал все эти скульптуры и монументы, почему именно сегодня, спустя целое столетие, они вдруг стали больше похожи на разрывающиеся снаряды, чем исторические артефакты? Да и в них ли, собственно, дело?

Подозреваю, что нынешняя ситуация в стране такова, что если не памятники, так что-то еще стало бы причиной взрыва. Страна раскололась. Этих линий раскола немало, но одна из самых тревожных – раскол идеологический, война ценностей. Казалось бы, столкновение взглядов и соперничество идей со дня основания Америки были ее движущей силой, источником вдохновения и развития. Свободно конкурирующие воззрения открывали широчайший выбор в принятии решений. Тем более что гений «отцов-основателей» создал политический механизм, который даже в самой острой борьбе идей позволял находить компромиссы, выстраивая баланс интересов различных групп.

Казалось бы, механизм этот был создан. Но, как и во всякой системе, со временем происходит накопление ошибок, которое, достигнув критического уровня, приводит систему в состояние кризиса. И здесь все зависит от стечения обстоятельств: если повезет, достаточно перезагрузить систему, чтобы вернуть ее в рабочее состояние. Если нет – перезагрузке предшествует взрыв. Таким взрывом, например, стала Гражданская война между Севером и Югом, унесшая 620 000 жизней, больше чем потеряли американцы во Второй мировой войне. Но жертвы не были напрасны, война радикально изменила весь ход развития страны – от рабства к прогрессу и свободе, пусть на тот момент только свободе относительной.

Может, и не совсем спокойно, но все же без массового насилия и боевых действий система американской жизни еще раз основательно перезагрузилась полвека назад, когда движение за гражданские права привело к отмене сегрегации цветного населения. Тогда впервые в истории этой страны цветные граждане были уравнены в правах с белыми, проведены многие другие демократические реформы.

К сегодняшнему дню в Америке система накопила новый груз ошибок, чреватый потрясениями. Полгода назад солидный журнал Foreign Policy обратился к ряду известных экспертов с просьбой оценить вероятность гражданской войны в США в течение ближайших 10‒15 лет. Хотя оценки экспертов существенно различались, но все же консенсус был достигнут – специалисты оценили вероятность войны в 35 %. Речь, конечно, не идет о войне в буквальном смысле этого слова. По определению одного из экспертов, Кейта Майнса, имеется в виду «крупномасштабная волна насилия, включая отрицание традиционных политических институтов, когда ситуация требует вмешательства Национальной гвардии».