Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Как раньше, так и сегодня, Россия продолжает питать талантами заграницу. Пусть даже не талантами, а просто пассионарными людьми, жаждущими самореализации. А мы знаем, что если в одном месте что-то прибавляется, то в другом неизбежно убывает. В 2015 году из России навсегда уехало 350 000 человек. За год до того – еще 310 000. Всего же с 1991 года страну покинуло более 5 миллионов человек! А ведь уезжают россияне с высшим образованием: ученые, предприниматели, компьютерщики, люди других востребованных профессий. Происходит то, что принято называть «утечка мозгов». Хуже того, опросы говорят, что каждый десятый житель России не против обустроить свою жизнь за пределами страны [15] https://www.gazeta.ru/business/2017/07/04/10761200.shtml .

Хорошо, пусть для многих это только бравада, но все же твердо намерены это сделать, согласно опросам, чуть более 1 %. Скорее всего, реально уедет еще меньше. Но и это огромная цифра. Мы видим, что резкий рост статистики эмиграции из России начался вслед за проведением парламентских выборов 2011 года и массовых митингов в Москве, участники которых считали результаты выборов подтасованными, и последующего ужесточения внутренней политики. Нам следует глубоко задуматься над тем, что с отъездом этих людей наша страна теряет свой самый ценный капитал. И едва ли его восполнит приток неквалифицированных мигрантов. Но, если так пойдет и дальше, не приведет ли это со временем к замещению русской культуры азиатской?

Задаваться подобным вопросом в Америке еще полвека назад никому и в голову прийти не могло: в конце концов, Соединенные Штаты – страна иммигрантов, которые создали и продолжают ее развивать, вливаясь в единую американскую нацию. В этом смысле ни европейцы, ни даже оседающие в стране азиаты, когда были допущены к «переплавке», не являли собой проблемы. Проблемой стали выходцы из Латинской Америки. Начиная с 1960–1970-х годов их численность стала возрастать по экспоненте, и вот тут знаменитый «американский котел» начал давать сбои. Сегодня латиноамериканцы являют самое крупное национальное меньшинство, насчитывающее 55 миллионов человек или 17 % населения.

Собственно, свой первый значительный контингент латино США получили в качестве трофея, доставшегося им по результатам войны с Мексикой в середине позапрошлого века. Тогда треть побежденной страны вместе с жителями отошла северному соседу. Сегодня на этом месте мы видим Калифорнию, Аризону, Неваду, Юту, Нью-Мексико, Колорадо, Техас, а также часть территорий других штатов. Второй крупный контингент мексиканцев был привлечен в Америку, когда спустя 30 лет бурное развитие промышленности и строительство железных дорог потребовали возместить иссякший поток трудовых мигрантов из Китая.

На протяжении последующих десятилетий мексиканские рабочие приезжали в качестве официальных гастарбайтеров, но по меньшей мере треть всех, кто пересекал границу, были нелегалы. Как бы то ни было, к 1960-м годам в стране уже насчитывалось около 4 миллионов латино, главным образом мексиканцев. Впрочем, миллион из них составляли пуэрториканцы.

На протяжении дальнейших лет Америка столкнулась с миграционным аваланшем из Центральной Америки. Сначала исход кубинцев, спасавшихся от режима Кастро. Потом беженцы из Сальвадора, Гватемалы, Гондураса, Никарагуа, других стран, пораженных нищетой, переворотами, гражданскими и партизанскими войнами. Число нелегальных переходов южной границы нарастало с поразительной быстротой. На сегодняшний день в США предположительно проживает – только подумать! – 11‒13 миллионов нелегалов, главным образом из стран Латинской Америки. Снимая репортаж на тему нелегальных переходов границы, я своими глазами видел, как это происходит неподалеку от города Сан-Диего в Калифорнии.

Под покровом темноты, преодолев заграждение, человек сто, а может, и больше – этих людей можно было увидеть еще днем по другую сторону границы – кто как мог, пытались рассеяться по приграничной территории. Пограничники тоже не дремали: одних они подбирали у самого заграждения, других выискивали по кустам и оврагам, выковыривая оттуда нарушителей, словно кочаны с грядок. Иногда это были одиночки или семейные пары, часто с детьми, но мы видели, как к джипам вели и целые кланы во главе с седовласыми патриархами. Люди шли покорно, не пытаясь сопротивляться или о чем-то просить. Стражи не испытывали к ним особого озлобления, просто делали свое дело, словно актеры в провинциальном театре, в который раз без тени всякого вдохновения разыгрывающие перед одними и теми же зрителями заученный до дыр спектакль: вот сейчас одни прячутся, другие их ищут и находят.

Находят, правда, не всех, кому-то удается просочиться сквозь кордоны и раствориться в американской жизни. А это уже, считай, почти что пропуск в Америку. Тех же, кого удавалось обнаружить, пограничники отвозили в центр временного задержания. Там пытались как-то установить их личности, взять отпечатки пальцев, зарегистрировать, затем их кормили, а наутро депортировали в Мексику. Депортация выглядела следующим образом: нарушителей подвезли на автобусе к самому пограничному КПП, и те чинно, словно выходя на городской остановке, проследовали через калитку к себе на родину. Затем, как объяснил нам пограничник, они доберутся до того самого места, где накануне пытались перейти границу, и вечером, когда стемнеет, попробуют еще раз. И будут пробовать до тех пор, пока ни окажутся в Америке.

В дотрамповский период границу каждый год пытались нелегально пересечь около миллиона человек, из них 720 000 – мексиканцы. Пограничникам удавалось задержать примерно половину нарушителей. Также известно, что 43 % из тех, кто был задержан и депортирован, пытались проделать это снова. А вот о том, что делать с теми, кому удалось попасть и как-то закрепиться в США, ведутся жаркие споры. Одни считают, что нелегалы понижают жизненный уровень остальных американцев, что они – бульон, в котором варится преступность и даже может гнездиться терроризм, что границу надо накрепко опечатать и избавиться от всех незаконных иммигрантов. Однако, согласно опросам, почти вдвое больше американцев (более 60 %) думают иначе. Они настаивают на том, что, хотя эти люди и попали в страну, нарушив законы, все же если они прожили в Америке уже достаточно долго, лет семь – десять, все это время работали, платили налоги и не совершали преступлений, они заслуживают амнистии и право стать гражданами США. Заслуживают, во-первых, потому что уже внесли свой вклад в развитие Соединенных Штатов, а во-вторых, потому что каждый имеет право на счастье. К слову, такие амнистии проводились в Америке несколько раз.

Теоретически подобраться к своему счастью можно и в обход заградительных кордонов, если отъехать за миль 15‒20 от того места, где мы наблюдали массовый переход границы… Что мы и сделали. Там мы увидели бескрайнее поле, которое рассекал натянутый на уровне колена самый обычный трос. По одну сторону от троса находилась Мексика, по другую – Америка. Я был заинтригован. После всех страстей, которые нам довелось снимать накануне, это место выглядело слишком невинно. Как объяснил сопровождавший нас офицер, эти места не очень-то и охраняются, мексиканцы здесь границу не переходят. Почему? Слишком далеко до остановки автобуса. Пограничник имел в виду обычный рейсовый автобус, на котором за три-четыре доллара можно добраться от границы до Сан-Диего. Больше вопросов к мексиканской границе у меня не было.