Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Пример Майами, бьют тревогу националисты, показывает, как возникает сначала культурная, а затем и экономическая автономия. А дальше уже совсем страшно: отделение автономии от США и появление нового соседа, которому уже и имя придумали – Мексамерика. Есть сценарии и пострашнее: все нарастающий поток иммигрантов с юга постепенно захлестывает всю Америку, завоевывая штат за штатом, растворяя в себе всех остальных.

Между тем социолог профессор Уильям Босвелл далек от паники. Он ни секунды не сомневается, что приток иммигрантов не убьет американскую культуру. – «Не убьет, потому что в американской культуре делается много денег, потому что вся остальная страна живет американской культурой. Собственно, ради этого, – говорит он, – латиноамериканцы и стремятся жить в США. Они хотят жить как американцы, быть как американцы. Именно для того они и покинули свои страны. Иначе, зачем им было уезжать?»

Несомненно, с приходом Трампа получить вид на жительство станет труднее, правила будут ужесточены, но, скорее всего, поток иммиграции в Америку не остановится. Наверно, следует принять мысль, что все мы, Россия в том числе, живем в эпоху перемен. А это не всегда бывает легко. Новые лица, чужая речь, чужая культура – все это с непривычки настораживает, а иногда и пугает, часто вызывает неприязнь. Но что поделаешь – ни Америка, ни Европа, ни Россия сегодня уже не могут отгородиться от остального мира. К этому миру можно только приспособиться. А еще лучше научиться видеть в переменах положительные стороны.

Не знаю, как иммигрантов из других стран, но наших соотечественников, поселившихся в США, поначалу о-о-очень удивляет пристрастие американцев к оружию. Статистически получается, что оружием владеет каждый американец, включая грудничков и старичков, причем не одним. Оружия на руках у населения значительно больше, чем самого населения, – 357 миллионов стволов на 317 миллионов человек (статистика 2015 года). Любопытно, однако, что половина из этого гигантского арсенала приходится всего на 3 % населения. Эти 3 %, то есть около 10 миллионов человек, буквально помешаны на своих пушках. Иные из их домашних складов насчитывают по нескольку десятков, а то и подбираются к сотне самых разных видов боевого оружия, словно люди запасаются на случай длительной обороны. Подсчитано, что в этой категории любителей пострелять в среднем приходится по 17 стволов на человека.

Согласно опросам, 40 % американцев либо сами владеют оружием, либо живут в семье, где есть оружие. Все эти цифры выламываются из мировой статистики. Даже в пятерке самых вооруженных стран мира – Йемене, Швейцарии, Финляндии и Кипре – на человека приходится вдвое меньше оружия, чем в США. Неудивительно, что и убийств с применением оружия в Америке совершается больше, чем где-либо: 64 % от всех насильственных смертей против 30 % в Австралии или 4,5 % в Англии. А приобрести оружие в США может практически каждый, за кем не числится серьезных нарушений закона.

Что же такое происходит с американцами, откуда такая страсть к пистолетам и винтовкам? И разве не было бы разумно как-то ограничить их продажу?

С последним вопросом мы входим в очень чувствительную для Америки зону. Споры вокруг контроля над продажей оружия ведутся в Соединенных Штатах не одно десятилетие и вспыхивают с новой силой каждый раз, когда в стране совершается очередное шумное преступление. Закипая в дискуссиях, страна распадается на два непримиримых лагеря: одни рвут горло, ратуя за то, чтобы усилить контроль над продажей оружия, другие, напротив, требуют отмены еще имеющихся ограничений. И у каждой из сторон есть вроде бы веские аргументы. И, кроме того, неукротимые страстность, жар и пыл, с которыми они отстаивают то, во что верят сами, и в чем хотят убедить других.

Итак, статистика утверждает, что каждый год в Соединенных Штатах с применением оружия совершается около 12 000 убийств. И это – самый веский аргумент противников свободной продажи оружия. Их оппоненты возражают: вместо того, чтобы пытаться отобрать оружие у законопослушных людей, которые не используют его во вред, следовало бы заняться настоящими причинами преступности – нищетой, плохим образованием и другими проблемами. В ответ сторонники контроля над оружием снова приводят статистику: вооруженные пистолетами преступники каждый год совершают более 600 000 тяжких преступлений – убийств, изнасилований, ограблений. Вывод: надо ужесточить порядок продажи оружия.

В самом деле, что значит купить оружие в Америке? В штате Калифорния, например, где сторонники более жесткого контроля над оружием сумели добиться некоторых успехов, такого рода покупка выглядит следующим образом: прямо в оружейном магазине вы заполняете форму, показываете продавцу удостоверение личности – обычно это водительские права – и демонстрируете продавцу знакомство с правилами безопасности при использовании и хранении оружия.

Затем ваши данные направляют на проверку в полицию, и через десять дней, если за вами не числится преступлений, если вы психически здоровый человек старше 21 года и не состоящий на учете наркоман, пожалуйста, приходите и забирайте ваш пистолет. Дробовики и пневматику, пройдя ту же процедуру, могут покупать и 18-летние. В некоторых штатах процедура может быть еще проще. Почти по всей Америке нет ограничений и в смысле количества приобретенного оружия – закупи хоть на всю банду. И только в четырех штатах вы не можете купить более одной боевой единицы в месяц. А так выбирай на вкус. Ну а уж выбор, я вам доложу, отменный. Кто любит это дело, мог бы провести там полдня, перебирая боевые игрушки: от небольших и на вид игрушечных пистолетиков ценой долларов по 100 до солидных многоцелевых пистолетов по 300‒500 и даже за 1000 долларов. И далее: от роскошных и очень дорогих охотничьих ружей до вооружений, близких к военным образцам. До середины 1980-х можно было вполне легально купить себе даже пулемет.

Но противники свободной продажи оружия не сидели без дела, добиваясь потихоньку новых ограничений. Их главным аргументом долго был рост преступности, который имел место в те годы. Оппоненты, в свою очередь, им возражали. «Преступники-то как раз не приходят ко мне – официальному продавцу оружия, – горячась, доказывал свою правоту Джим Сигал, владелец магазина, где мы вели съемки, готовя свой репортаж. – Они воруют его у военных, полиции – повсюду. Или возьмите наркотики – у нас они запрещены. А что толку? В любом большом городе вы достанете их за десять минут. Так и с оружием».

Специалисты, однако, утверждают, что почти каждая единица оружия в США, попавшая в незаконный оборот, начинала свою жизнь вполне легально, была продана на законных основаниях. А уж только затем оказалась на черном рынке. В Америке это просто: преступникам совсем необязательно воровать или как-то отбивать его у полицейских. Любой человек, ни перед кем не отчитываясь, может продать или подарить свое оружие кому угодно. В результате переход оружия на нелегальное положение совершается поразительно быстро. Только из того, что удается обнаружить властям, более трети оружия, при помощи которого совершаются преступления, было куплено вполне официальным путем менее чем за три года до «злодейства». «По статистике, – привожу я Джиму Сигалу аргументы противников свободной продажи оружия, – каждые 20 секунд с конвейера сходит новый пистолет и каждые две минуты кто-нибудь в США получает ранение. Разве между этими двумя фактами не чувствуется связи?» – «Вот этот пистолет, – отвечает продавец, – сам по себе безвреден. Конечно, если я возьму его в руки, заряжу – вот тогда он может вас ранить. Но разве в этом будет виновато оружие? Оружие – это инструмент. Беда не в оружии – в людях».