Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

1) Помощником начальника КРО ГПУ Владимиром Андреевичем Стырне, под фамилиями Васильев, Владимиров и Козлов.

2) Начальником англо-саксонского отделения КРООГПУ Виктором Станиславовичем Кияковским. Настоящая его фамилия Стецкевич, и в прошлом он польский офицер. В рижском и гельсингфорсском полпредствах, руководя работой ГПУ на Прибалтийские страны, он же служил под фамилией Косинского. При похищении и аресте эстонского посланника, Адо Бирка, Кияковский фигурировал под видом сотрудника НКИД Петровского.

В «раскрытой» организации действовал под фамилиями Колесников, Смирнов и др.

3) Секретным сотрудником КРООГПУ, заведывающим отделом Главлита (начальник военной цензуры), братом известной чекистки Рославцевой, Александром Алексеевичем Ланговым. В легенде фигурировал в роли евразийца Денисова.

4) Секретным сотрудником КРООГПУ бывшим секретарем Обновленческого Священного Синода Новиковым. В легенде фигурировал как протоиерей, «отец Александр».

5) Секретной сотрудницей КРООГПУ сестрой жены упомянутого выше Стырне, Марией Ивановной Кокушкиной и т. д.

Количество секретных сотрудников данной легенды превышает 50 человек. Среди них несколько бывших генералов, полковников, видных политических и общественных деятелей. Их фамилии, адреса, клички по ГПУ и легенде будут своевременно опубликованы. Основное назначение данной легенды было ввести в заблуждение иностранные штабы, вести борьбу с иностранным шпионажем и направлять деятельность зарубежных антисоветских организаций в желательное для ГПУ русло. Подобные легенды существуют по всем оттенкам политической мысли. На такие легенды в свое время были заманены в Россию ген. Тютюник, Борис Савинков и десятки других лиц.

Благодаря легендам настолько значительные суммы из ассигнованных штабами на разведку попадали в ГПУ, что таковые не только дали возможность существовать КРООГПУ на хозяйственных началах, но и уделять некоторые суммы дезинформационному бюро Разведупра, которое фабриковало передаваемые иностранным штабам военные, политические и экономические осведомительного характера материалы.

Помимо этого, в некоторых иностранных штабах и дипломатических миссиях, среди ответственных работников, оказались секретные сотрудники ГПУ, а другие, еще более ответственные лица, оказались сильно скомпрометированными работой, помимо своего ведома, на ГПУ, что крайне затруднило ход следствия, чем и объясняется, что я по сие время не приступил к широкому оглашению в прессе своих разоблачений, ибо преждевременное их оглашение могло бы дать результаты совершенно противоположные тем, к которым я стремлюсь.

В настоящее время свыше 40 линий КРООГПУ находятся под угрозой провала, и мною будет освещена вся система провокации ГПУ, коей опутаны все слои населения России и зарубежные антисоветские центры.

Неудивительно, что при таком положении вещей ГПУ беснуется и идет на любые меры, чтобы опорочить или уничтожить меня. ГПУ не хочет допустить возникновения прецедента, что изменивший ему сотрудник может уцелеть. Поэтому призываю прессу, особенно русскую, к величайшему спокойствию и хладнокровию. Пуская различными путями в зарубежную прессу порочащие меня сведения, из которых часть верных, часть выдуманных, ГПУ пытается затравить меня и вывести в расход чужими руками и создать вокруг меня условия, которые сделали бы мое существование немыслимым. Избегайте несвоевременно поднятой против меня травлей творить дело ГПУ. Я прошу терпения только на весьма короткий срок. Часть разоблачений уже мною передана в надежные руки и, лишь только это позволит обстановка, они появятся и в русской прессе. Туда же мною будут отсылаться и последующие разоблачения.

Все журналисты, поместившие сведения о раскрытии в Москве монархической организации и разоблачения моей деятельности, прошу не отказать в любезности перепечатать настоящее письмо.

Примите уверения и пр.

Эдуард Опперпут.

Гельсингфорс, 13 мая 1927 г. [270]

Письмо значительно не только тем, что его автор оглашает, но и тем, о чём он избегает упоминать. Так, например, ни слова не говорится о Якушеве (Федорове) и Потапове (Волкове), лицах, известных верхам эмиграции на Западе. Не спешит Опперпут выдать и то, что ему известно о гибели Рейли. Вообще же содержание письма сводится к разоблачениям Контрразведывательного отдела О ГПУ и «Трест» как таковой не затрагивает.

Из всех органов русского Зарубежья Опперпут выбрал для ответа Сегодня по соображениям географической близости при необходимости в срочном опровержении и потому, что имел прямой контакт с представителем газеты в Гельсингфорсе И. И. Савиным, а также, в особенности, потому, что в Сегодня заметка появилась в наиболее резком варианте. Письмо его в очень осторожной форме было резюмировано в Возрождении:

В рижской газете «Сегодня» от 17 мая напечатаны помеченные «Гельсингфорс 13-го мая» разъяснения Эдуарда Опперпута-Стауница по поводу появившихся в этой газете разоблачений о раскрытой якобы в Москве «монархической организации». Опперпут-Стауниц, которого обвиняли в предательстве и провокации, выступает с контрразоблачением против контрразведывательного отдела ОГПУ (КРО ОГПУ), которое путем сложной системы провокации вводило систематически в заблуждение иностранные штабы, вело борьбу с иностранным шпионажем и направляло деятельность зарубежных антисоветских организаций в желательное для ГПУ русло. Опперпут обещает разоблачения относительно 40 линий КРО ОГПУ, которые будто бы им поставлены «под угрозу провала». «Мною, — пишет он, — будет освещена вся система провокации ГПУ, коей опутаны все слои населения России и зарубежные антисоветские центры».

Мы регистрируем письмо Опперпута-Стауница как документ и выражаем надежду, что на темные и запутанные дела, которых касаются эти не поддающиеся сейчас оценке сенсационные разоблачения, будет так или иначе вскоре пролит свет [271].

Более подробное изложение поместила варшавская газета За Свободу! И здесь внимание переключалось со старых грехов Опперпута на содержание новых его разоблачений [272].

Берлинский Руль пространное изложение письма Опперпута в Сегодня сопроводил следующим «беспощадным» заключением:

Сам по себе Опертут-Стаунитц [273]не представляет, однако, большого интереса, но его письмо может послужить отличным комментарием к высказанным вчера соображениям о провокации, которую советская власть усматривает в лондонском инциденте с Аркосом. Несомненно, конечно, что Опертут-Стаунитц не представляет случайного исключения, что такими Опертутами переполнено и кишит ОГПУ. Очевидно, такие субъекты на все способны и ко всему готовы, а с другой стороны, ясно, что при той склоке, которая раздирает верхушку партии, найдется немало охотников, которые и способны, и готовы заплатить 125.000 единовременно и 1.000 рубл. пенсии. Посколько же это так, постолько остальное само собою понятно, постолько вообще ничего удивлять нас не должно [274].