Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Пакт Молотова — Риббентропа — особая статья, и не хочется отвлекаться, анализируя его специально. Хотя не могу не выступить с короткой крамолой, ибо считаю сей пакт, при всей его поруганности, хоть и вынужденным, но гениальным тактическим ходом. Ведь больше двух лет СССР бился лбом в англо-франко-польскую стенку, пытаясь выстроить коллективный союз против вполне предвидимой гитлеровской агрессии. Но стенка так и не поддалась. И тогда пакт СССР с рейхом, заключённый на фоне предоставления Англией и Францией гарантий безопасности Польше, обеспечил автоматическое возникновение советско-англо-французского антигитлеровского союза в случае нападения наци на поляков и затем на СССР. То есть действия самого же Гитлера, решись он на войну, создали бы ту антигитлеровскую коалицию, которую заблаговременно пытался и не смог создать СССР силами дипломатии. Потому просвещённая Европа так и не любит этот пакт: ведь именно из-за него ведущим демократиям мира пришлось сделать то, чего они смертельно не хотели: воевать с Гитлером в полную силу (уж какая была), да ещё и плечом к плечу с ненавистными Советами.

Однако в итоге хвалёный союз Большой Тройки если у нас и сохранился чем-то в памяти народной, так это ленд-лизовской тушёнкой, двухлетней затяжкой открытия Второго фронта и мгновенным превращением в холодную войну, стоило только Советскому Союзу выполнить свои союзнические обязательства по добиванию Японии.

А про союзничков по Варшавскому договору и вообще лучше не вспоминать.

Словом, союзы, которые в течение — шутка ли! двух с половиной веков! — заключала Россия, оставили по себе весьма горькое послевкусие и укоренившееся буквально в подсознании нежелание продолжать играть в эти чужие игры.

Сколько я понимаю, пусть и по несколько иным причинам, аналогичное отношение к военным союзам исстари возникло и в Китае.

Ровно как и в России, во времена раздробленности — правда, в Китае времена эти были на полторы тысячи лет раньше — тамошние княжества то и дело заключали между собой военные союзы. И в итоге одно, но слаженное, жёстко организованное и взявшееся за дело всерьёз княжество Цинь в ходе нескольких последовательных кампаний разгромило все рыхлые союзы более богатых, более густонаселённых и более велеречивых княжеств со всей их дипломатией. Так возникла империя. Так возник Китай, каким мы его знаем на протяжении последних двадцати трёх веков.

А после этого в своём углу Евразии ему и союзы- то было, собственно, заключать не с кем. Было одно громадное передовое во всех смыслах государство — и в экономике передовое, и в культуре, и в военном деле, на которое ориентировались и в кильватере которого следовали все вновь возникающие государства того же цивилизационного очага. Да, не всегда в противостоянии с ними Китай выигрывал на поле брани. Но он всегда выигрывал культурно. А благодаря этому — уже и на поле брани, в конечном счёте.

В девятнадцатом же веке технически продвинутые европейцы начали бить отсталую империю почём зря. И ей опять-таки не с кем было заключать военные союзы. Она была уникальна в своём величии — и она осталась одна-одинёшенька в своём унижении.

Во время Второй мировой, правда, американцы стали помогать ей в борьбе с Японией. С чанкайшистским Китаем у США было даже что-то вроде союза. В этом союзе китайцам отводилась роль пушечного мяса. Как, например, и русским в Большой Тройке — только нам на европейском театре военных действий, а китайцам — на азиатском.

Так что ни в русской, ни в китайской культуре военные союзы не ощущаются чем-то таким, без чего одиноко.

Мы, как правило, даже не осознаём, насколько давление культуры сказывается на наших представлениях о правильных или неправильных действиях. Просто что-то нам кажется естественным и достойным уважения, а что-то — нет. Скажем, Тимур и его команда просто плюнули бы в лицо тому, кто сказал бы, что они, пионеры, ярые безбожники, пылкие строители коммунизма, действуют в русле христианской традиции, когда помогают старикам и тайно, пока никто не видит, наливают воду им в бочки и укладывают их дрова в аккуратные поленницы. Наверное, кто-нибудь из юных ленинцев даже донос бы на такого провокатора накатал в ГПУ. А меж тем сказано в Писании: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст явно» (Матф. 6:3–6).

Что въелось в культуру — не вырубишь ни пером, ни топором.

А в европейскую культуру понятие военного союза въелось. Они там и помыслить себе не могут реального взаимодействия без формального договора. Много государств в Европе, ох, много, и они, точно китайские или наши допотопные княжества времён раздробленности, просто кишмя кишели на относительно небольшой территории, а поэтому то и дело заключали союзы; а потом если и не предавали союзника, то всячески крючкотворствовали и шаманствовали над подписанными документами, каждую запятую толкуя и перетягивая в свою пользу.

Более или менее прочные военные союзы возможны, думаю, только внутри одного и того же цивилизационного очага. Франция, правда, со времён Франциска в пику извечным своим конкурентам Габсбургам ввела в практику союзы с мусульманской Турцией, но эти союзы ни разу толком не были испробованы на прочность и лишь неприятно маячили у Вены на юго-восточном фланге. Реально-то блистательные французы времён Ренессанса турок тоже всячески пытались использовать не более как пушечное мясо против своих же братьев европейцев-единоверцев. Только в тот раз не сложилось.

Внутри одной системы ценностей формальный союз со всеми его подробностями понимается одинаково и носит равноправный характер. Ибо, по большому счёту, жизненные цели — а стало быть, и цели партнёрства — у союзников одинаковы. Европейские военные союзы — это не более чем заблаговременно заключённые договоры о долях при последующем грабеже побеждённых. Конфликты внутри одного цивилизационного очага, осознают это участники конфликта или нет, воспринимаются ими как разборка между своими, междусобойчик, и потому даже тот, против кого союз, всё равно роднее, чем цивилизационный аутсайдер, даже если он — член союза. Когда он выполнит договорную функцию, участвовать в дележе ему всё равно не дадут. Ограничат его успех, поелику возможно, и выдавят обратно в его ареал, на задворки просвещённого мира. Всем спасибо, все свободны. Ах, СССР спас Европу от нацизма? Ну, тогда Сталин хуже Гитлера, вот вам весь наш сказ. Ах, Китай понёс самые большие потери в борьбе с милитаристской Японией? Ну, тогда именно из Китая исходит жёлтая опасность, да ещё и с красным душком…