Александр Севастьянов - Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

Нет, такое поведение интеллигенции не было для Ленина неожиданностью, он был готов к нему — вспомним его "Удержат ли большевики государственную власть?". В первые же послереволюционные месяцы он отмечает как факт и открытое, вооруженное, и скрытое (саботаж) сопротивление интеллигенции новым властям [123]. А в речи на I съезде учителей-интернационалистов 5 июня 1918 г. он уже четко и недвусмысленно формулирует: "Надо сказать, что главная масса интеллигенции старой России оказывается прямым противником Советской власти, и нет сомнения, что нелегко будет преодолеть создаваемые этим трудности" [124]. Пройдет еще год, и 18 марта 1919 г. в отчете ЦК на VIII съезде РКП (б) он окончательно закрепляет это понимание вещей, говоря о "буржуазных специалистах", которые, "насквозь проникнуты буржуазной психологией и которые нас предавали и будут предавать еще годы" [125].

Снова и снова, то снисходительно-пренебрежительно, то яростно и агрессивно он не устает в эти годы твердить всем — соратникам по партии, обывателям, солдатам, матросам, рабочим и крестьянам и даже самой интеллигенции о том, что природа ее буржуазна и стать иной ей не дано. Из многочисленных примеров приведу только самые выразительные:

— "строить социализм можно только из элементов крупнокапиталистической культуры, и интеллигенция есть такой элемент. Если нам приходилось с ней беспощадно бороться, то к этому нас не коммунизм обязывал, а тот ход событий, который всех «демократов» и всех влюбленных в буржуазную демократию от нас оттолкнул. Теперь явилась возможность использовать эту интеллигенцию для социализма, ту интеллигенцию, которая не социалистична, которая никогда не будет коммунистичной… Опираться на интеллигенцию мы не будем никогда, а будем опираться только на авангард пролетариата, ведущего за собой всех пролетариев и всю деревенскую бедноту. Другой опоры у партии коммунистов быть не может. Но одно дело опираться на класс, представляющий собой диктатуру, а другое дело господствовать над другими классами" [126];

— "они остались старыми буржуа и сидят на офицерских постах и в штабах нашей армии, они, инженеры и агрономы, эти старые буржуа, называющие себя меньшевиками и эсерами. От клички ничто не меняется, но они буржуа насквозь, с головы до пяток, по своему миросозерцанию и привычкам" [127];

— "большинство интеллигенции тянет к буржуазии. Не с помощью интеллигенции, а вопреки ее противодействию (по крайней мере, в большинстве случаев) пролетариат победит, устраняя неисправимо буржуазных интеллигентов, переделывая, перевоспитывая, подчиняя себе колеблющихся, постепенно завоевывая все большую часть их на свою сторону" [128];

— "мы знаем, что эти буржуазные специалисты в громадном большинстве против нас, — и должны быть в громадном большинстве против нас, — ибо здесь сказывается их классовая природа и на этот счет мы никаких сомнений иметь не можем" [129].

Надеюсь, читатель не забыл аналогичных ленинских высказываний последних лет его жизни. Поэтому цитирование на данную тему можно прервать: предельно ясно, что эта тема проходит через всю публицистику Ленина красной нитью. Комментировать приведенные строки — значит предполагать в читателе слабо развитое воображение и соображение.

Однако не могу удержаться, чтобы не добавить в сложившуюся картину несколько мазков из той же палитры. Эти дополнительные мазки, ничего не добавляя к смыслу сказанного, передают глубинные эмоции Ленина, его чувства по отношению к интеллигенции. Думается, эти чувства были более чем созвучны чувствам простонародья, и Ленин, надо полагать, знал, что делал, когда выдавал в массы такие, например, лозунги:

— "задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с задачей беспощадного военного подавления вчерашних рабовладельцев (капиталистов) и своры их лакеев — господ буржуазных интеллигентов. Дело эксплуататоров и их интеллигентской челяди — безнадежное дело. Их сопротивление рабочие и крестьяне ломают, — к сожалению, еще недостаточно твердо, решительно и беспощадно — и сломают " [130];

— "у нас еще очень немало осталось «примазавшихся» к Советской власти худших представителей буржуазной интеллигенции: выкинуть их вон, заменить их интеллигенцией, которая вчера еще была сознательно враждебна нам и которая сегодня только нейтральна, такова одна из важнейших задач теперешнего момента…" [131];

— "тяжесть гражданской войны должна быть и будет разделена и всей интеллигенцией, и всей мелкой буржуазией, и всеми средними элементами, — все они будут нести эту тяжесть. Конечно, им будет гораздо труднее нести эту тяжесть, потому что они десятки лет были привилегированными, но мы должны в интересах социальной революции эту тяжесть возложить и на них. Так мы рассуждаем и действуем, и мы иначе не можем" [132];

— "рабочий класс, как класс, управляет, и когда он создал Советскую власть, эта власть находится в его руках, как класса, и он всякого представителя буржуазных интересов может взять за шиворот и выкинуть вон. В этом состоит власть пролетариата" [133].

Несмотря на заявление Ленина о том, что "если бы мы «натравливали» на «интеллигенцию», нас следовало бы за это повесить" [134], нетрудно догадаться, как все эти идеи детонировали в сознании масс. И, хотя подобные высказывания сопровождались оговорками о практической пользе, которую можно и нужно извлечь из интеллигенции, но факт широчайшей практики взятия (и расстрела) заложников из среды интеллигенции, вообще арестов и казней интеллигентов в 1917–1921 гг., а также беспрецедентный факт высылки в 1922 г. из России двух сотен лучших представителей отечественной мысли, не говоря уже о прочей травле, ссылках и расправах, — все это свидетельствует о том, что слова не только поэта, но и политика "суть уже его дела".

ТЕМА практического использования интеллигенции новой властью — особая тема, ее следует рассмотреть подробно. Здесь Ленин проявил себя как подлинный новатор, создатель теории, указавший путь, по которому вслед за Россией пошли все страны победившего "социализма", как в экономическом, так и в политическом аспектах.

В отличие от многих не только пролетариев, но и большинства партийных интеллигентов, Ленин четко понимал, что "без буржуазных специалистов мы ни одной отрасли построить не сможем" [135], что "нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем. А эта наука, техника, искусство — в руках специалистов и в их головах" [136].

Вопрос: как сделать, чтобы "буржуазные специалисты" впряглись в триумфальную колесницу победителей и охотой либо неволей повлекли ее в светлое будущее? Ленин немало думал после Октября над этим вопросом. Он ставил его так: "Даже в отсталой России рядом с Колупаевыми и Разуваевыми народились капиталисты, которые умели ставить себе на службу культурную интеллигенцию, меньшевистскую, эсеровскую, беспартийную. Неужели мы окажемся глупее этих капиталистов и не сумеем использовать такого «строительного матерьяла» для постройки коммунистической России?" [137].