Дмитрий Калюжный - Третий путь цивилизации, или Спасет ли Россия мир?

Распространение информационных технологий кардинально меняет процесс принятия решений даже далеко за пределами сферы их непосредственного воздействия, заставляя людей и коллективы постоянно действовать в условиях крайне агрессивной информационной среды, для которой, как правило, характерны:

постоянный переизбыток ненужной, заведомо избыточной информации (так называемый «белый шум» — один из наиболее древних инструментов сокрытия конкретной информации, и по сей день сохраняющий свою наибольшую эффективность);

систематическое отсутствие адекватного реальности структурирования поступающей к пользователю информации (а между тем в терминах теории информации критерий ложности информации — это всего лишь плохое ее структурирование);

существование и хаотическое, непредсказуемое развитие и взаимодействие значительного количества разнообразных «информационных фантомов», сконструированных специалистами в области higb-hume для тех или иных целей, многие из которых не отличимы от реальных событий и факторов, а многие продолжают самостоятельное существование и хаотическое

взаимодействие с другими «информационными фантомами» еще длительное время после выполнения ими первоначально поставленных задач (классическим примером такого «информационного фантома» служит, по данным некоторых источников, «снежный человек»);

постоянное существование значительного количества принципиально непознаваемых в данных условиях и данными наблюдателями явлений (например, части тех же самых «информационных фантомов»), порождающих у большинства наблюдателей интеллектуальную пассивность в стиле знаменитого «есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — науке это», не известно», где в заключающей части реплики слышится «все равно».

Специалисты в области информационных технологий, как и абсолютное большинство людей, охотно судят о других по себе и своим успехам.А так как их успехи основаны преимущественно на применении скрытых методов, более чем легко подпадающих под определение «заговора», они охотно верят в широкую распространенность и всемогущество заговоров — тем более, что для них самих эта вера приятна, так как означает неявно и веру в их собственное всемогущество, в их собственную принадлежность к некоему всесильному и тайному сообществу, своего рода «новым масонам».

Эта вера подпитывается и тем, что постоянная погруженность в информационный мир и связанный с ней отрыв, «выпадение» из мира реального способствует потере специалистами в области информационных технологий не то что всяких адекватных представлений о роли объективных закономерностей в развитии общества, но даже зачастую и о самом принципиальном существовании подобных закономерностей».

Если резюмировать, в общем и целом задача high-huma — сделать человека разумного невменяемым шизофреником. В любом нормальном государстве это понимают и с подобными делишками борются, — но, подчеркиваем, в нормальном. Даже когда подобные меры используются на укрепление своего государства, это не

вызывает особого восторга. Когда же государство ведет оболванивание своих граждан в интересах других государств, то это путь к его разрушению. И дело не в новых технологиях или «компьютере», а в интересах политических и экономических групп, оказывающих влияние на общество.

Кстати, этот фрагмент книги играет именно такую роль. Это все равно, как начать рассказывать о «новом оружии» у противника, и уговаривать всех, что противостоять ему нет никакой возможности, а надо сдаться, расслабиться и получить удовольствие. Позиция гражданина, а не «засланного казачка» (чтоб не сказать провокатора) на самом деле должна быть вовсе не такой. Он должен был бы показать уязвимые места «нового оружия» и способы противодействия ему. Повторяем, либо господин Делягин уже полностью подпал под действие этого «информационного оружия», либо подыгрывает тем, кто им пользуется против России. В этом случае у нас возникают к нему уже совсем нехорошие вопросы.

Но продолжим изложение книги.

«Говоря о «коллективном сознании», о разуме организаций, стоит сразу же задуматься — и задумываться впредь всегда, сталкиваясь с чем-то принципиально новым: не является ли это «новое» просто очередным информационным фантомом — очередной поделкой неутомимых и неугомонных технологов в области high-hume, «исправляющих» наше сознание ради более интенсивного потребления очередного нового сорта стиральных порошков, или же «информационным конденсатом» — продуктом случайной комбинации информационных отходов их информационного же производства?»

Вот бы самому господину Делягину последовать этому совету. Но нет, он выражает восторг ограниченностью американцев, окончательно оболваненных трудами неутомимых и неугомонных технологов:

«Именно в этом, между прочим, заключается, с одной стороны, один из секретов успешности американской личной ограниченности, на которую обращают вни-

мание большинство представителей других обществ, а с другой — причина настойчивого культивирования американским обществом этой ограниченности.Дело в том, что ограниченность личности, ее одностороннее развитие существенно облегчают ее встраивание в организацию и тем самым повышает ее эффективность как частичного, пусть даже и творческого, работника. (Сомневаемся, стоит ли называть «личностями» усредненных конвейерных болванчиков. Да и слово «технолог» в контексте книги Михаила Делягина следовало бы заменить гордым словом «Демиург». Неужели он не видит сам, каким «обществом» восторгается?)

Ограниченных, односторонне развитых людей намного легче складывать в организационные структуры — точно так же и по тем же причинам, по которым строить сооружения из одинаковых и заведомо совпадающих друг с другом кубиков значительно проще и надежней, чем из хаотически подобранных объектов случайных очертаний. (А мы приведем пример интенсивного выращивания скота и птиц. Или лососей. Они сейчас превратились в своего рода бройлерную курицу моря. Лососи, плотно втиснутые в клетки, бьют все рекорды роста. Корма, опрокинутые с чанов в море прямо на их головы, висят мутным месивом у них перед самыми ртами. Не правда ли, это и есть человеческое общество эпохи глобализма? Кстати, не вредно было бы представить себе картину, когда тот, кто кормит лососей, неожиданно запил и забыл их кормить. Или не позаботился о температурном режиме. Все стадо лососей разом сдохнет.)

Оборотной стороной этого является упрощение структуры личности — не только как результат, но и как стратегическая социальная цель, как стихийно проявляющаяся задача основной части организаций и общества в целом. Это неизбежно ведет к стандартизации, ограничивающей возможности индивидуального творчества и подрывающей тем самым саму возможность прогресса организаций*.