Виктор Шкловский - Собрание сочинений. Том 1. Революция

Это была налаженная империя: рыба и хлеб, нефть в цистернах и гусь пересекали ее, встречаясь, не мешая друг другу и не испытывая нигде потребности выяснить отношения.

Это была империя с музеями, с университетами, ландшафтами и пространствами.

По аналогии принца отправили в Киев.

На Украину вообще отправляли служить кавказцев, крымские татары служили в Бессарабии.

Армейский кавалерийский полк, в котором служил Чакрабон, стоял у Киева, в Лавре.

Здесь начался роман принца.

Женщину я не стану описывать. Она описана Тургеневым, а он описывал их подробно, как имение. Была весна и бал. Это обычное совпадение.

Дул теплый ветер из зала, как будто из геликонов оркестра. Холодные листья истерических тополей в саду могли пахнуть человеческим потом. Как артиллерия, скрывшись дымной завесой тумана, пел кругом сразу несколькими голосами соловей.

От вальса кружилась в обратную сторону голова. И здесь Чакрабон поцеловал русскую женщину и по закону жанра сделался ее мужем.

После свадьбы было страшно рядом с ней, энергичной и горячей, непохожей на книжную, так страшно, как будто схватился с борцом неравной силы. Ему хотелось отодвинуться к кровати в угол и, забравши одеяло, просидеть ночь у никелированной спинки. Или пойти в переднюю, где шинель висела никем не тревожимая.

Но прошло два года. Принц скучал. Служил. Читал Блока, Бальмонта, опять скучал, и однажды утром к нему приехал французский консул.

— Ваше императорское высочество, — сказал он, с ним был командир полка, — сиамский император — родитель ваш, в бозе почил. Ввиду смерти старших братьев ваших получена телеграмма: ваше императорское высочество вызывается занять прародительский престол.

Сиам, по-сиамски Мунг Тан, что значит — свободное королевство, по-бирмски Водра — королевство в центральной части ИндоКитайского полуострова между британскими владениями на западе и французскими на востоке, сильно уменьшенное в объеме с 1893 года, — прочел принц в 59-м полутоме энциклопедического словаря Брокгауза, специально взятого на пароход. 300 слонов у сиамского короля. А 40 слонов — это достаточно для счастья. Дворец не похож на Зимний. Он на сваях, с роем беспорядочных комнат и с дребезжащей хрустальной кроватью.

Жены в костюмах баядерок.

Наташа испугалась, когда ее поместили в коридор с женами.

В коридоре — толстый китаец.

«Где ключ угрюмого скопца» — должна была вспомнить Наташа.

Наташа сперва плакала.

— Хочешь, я построю тебе отдельный дворец в 20 комнат и кухню, — спросил ее Чакрабон.

— Мага, — сказала Наташа мужу, — я отравлена. Они накормили меня толченой электрической лампой. Мага, ты император, вероятно, ты имеешь право подписывать рецепты. Наш император имеет право даже причащать себя сам. Дай мне скорый яд! Зачем мы не остались в Киеве?

Когда ее хоронили, то император шел впереди войска.

Войска были одеты в защитные гимнастерки, в шаровары и бескозырки. В ногу шли комбеджи, фуанги, стаенги, лиосы, кмеры и мои.

Казалось, что землю бьют огромными связками сухих прутьев. Русский генерал пропустил бы войска спокойно. Цвет лиц солдат только сказал бы ему, что войска возвращаются из лагерей.

Сзади шли с темным слитным гудом слоны.

Гроб утопал в цветах, — как говорили иностранцы на балконах.

«Левой, левой», — тихо считали инструктора. Барабаны бились о палки, подскакивая на ноге барабанщиков.

Флейты призывали покойницу к храбрости. Над могилой Наташи были поставлены два каменных слона с поднятыми хоботами. На хоботах они держали корону.

Я видел фотографию этой могилы. Кругом ее стояли ряды войск в нашей форме. Фотография висела в витрине на углу Литейной и Бассейной, ныне улицы Некрасова. Снимок с нее и принес мне во Дворец труда Ерофеев, человек, пахнущий лизолем. Фотографии были помещены в разрозненных номерах «Нивы».

Я знаю, что Чакрабон жив и живет у себя в Сиаме, а так как мне приходилось бывать на Востоке, то я могу рассказать о том, как узнал Чакрабон об Октябрьской революции.

У озера Тогесан уже выплыл на поверхность и дозревал болотный рис. На плоскодонках ездили крестьяне в рисовых зарослях. Они наклоняли колосья над лодкой и били рис палками так, как у нас дети, играя, бьют крапиву. Рис осыпался в лодки. Крестьяне собирали в горах навоз и летучих мышей.

Император был во дворце. Без стука открылась дверь. Без паузы вошла в дверь чья-то спина и повернулась боком, пропуская вперед французского резидента.

Несколько слов от меня, что император Сиама говорит только по-русски.

— Мы не решались тревожить раньше вашу долгую и законную скорбь, — быстро заговорил француз, — но изменнический выход России из рядов союзных армий заставляет нас набрать Вспомогательный корпус. Но изменнический выход России, — быстро переводил на русский язык человек в морской форме.

Телеграф в странах Востока идет на невысоких железных, внизу раздваивающихся столбах, поэтому он похож на изгородь. А столбы похожи на сплетниц. Телеграмма, пока идет, напитывается слухами. Я в северной Персии получил через Индию телеграмму следующего содержания:

При выходе из цирка Чинизелли Зиновьевым убит известный большевик Максим Горький. Викжель [359]протестует.

Представьте себе эту телеграмму в руках принца Чакрабона.

Или представьте себе, что вы из Москвы переселились на луну и что там душно. И вдруг вы на луне узнаете, что вам въезд в Москву воспрещен навсегда и квартира ваша сдана другому. Так как никому еще никогда не случилось прочесть библию и историю России, нарезанные узкими полосками и смешанные с утренней газетой, то я не могу передать впечатление от октябрьских телеграмм на Востоке. Уже опять появились в саду тени, и свет солнца перестал быть лобовым, когда Чакрабон дочитал последнюю телеграмму.

Офицер свертывал ленты в аккуратные кружки с тем отсутствием впечатлений, с которым человек, провалившийся на экзамене, надевает пальто в передней.

Лейтенант вышел в сад. Сад был в стереоскопе, пространственный, но нереальный. Перья пальм демонстративно обозначали первый план.

На что это похоже.

На пыль, висящую в воздухе и не имеющую веса.

На жалость.

На человека, который идет по дороге с заросшей травой, поет и не знает, что поет.