Эрнест Буйвид - Латвийский путь: Из Российской империи в СССР и ЕС. Легенды и действительность (Путевые заметки )

Литовские химкомбинаты «Ашема» и «Лифоса» производят химические удобрения и экспортируют, в том числе в Африку. Комбинат «Ашема» занял на рынке удобрений 17,5 % и перепуганные европейцы вынуждены были обороняться антидемпиговыми процессами в Брюсселе. Для защиты от него ЕС присудил введение пошлины 5,19 %. Так что с литовцами трудно не только латышам, но и европейцам. Радвилишкский машиностроительный завод Литвы производит сельскохозяйственные машины — для Латвии, в которой умерло 3 завода сельскохозяйственного машиностроения — Ригасельмаш, Елгавсельмаш и Лиепайсельмаш.

Вот другой сосед — Белоруссия. Наша "Альфа", которая до того времени, как превратилась в магазин, была крупнейшим электронным предприятием в Балтии в 80-х годах, будучи в одном министерстве с минским объединением "Интеграл", много лет с ним соревновалась и 8 лет подряд занимала в этом соревновании первое место. В Риге на «Альфе» сейчас магазин, в производстве осталось 150 человек. А в Минске на "Интеграле" работают 20 тыс. человек и он в мире занимает 70 % рынка часовых и калькуляторных микросхем. А белорусский "Горизонт", напарник «Радиотехники», делает сейчас полмиллиона телевизоров в год.

Ожидать промышленного расцвета в Латвии, реанимации её промышленности вряд ли реалистично. Её умирание все наши правительства в течении 12 лет независимости наблюдали совершенно молча и спокойно, как и Сейм. Проблем не возникало. Знатоки даже трактовали это как торжество и успехи рыночной экономики. Приезжающие западные "советники" неизменно это одобряли — как же, это ведь умирали их конкуренты, что может быть приятнее!

На месте наших промышленных флагманов продолжают строится торговые центры и центры отдыха. И мы думаем, что это главное свидетельство нашего экономического расцвета, ведь там мы сможем выигрывать деньги в казино и на них покупать то, что нам привезут из Европы и Китая. А свою квоту на промышленные выбросы, установленную Латвии по результатам 1990 года, мы сможем продавать другим, например, Литве или Белоруссии и наше правительство будет иметь на этом 100 млн. долларов. Без каких либо хлопот. Зачем нам промышленность, ведь она дурно пахнет?

«Вентспилс нафта» и Дом печати, «Вентспилс нафта» и «Ригас балсс», «Вентспилс нафта» и Пароходство. — В Латвии везде наталкиваешься нее. Что же это такое? В переводе на русский — «Вентспилская нефть». Звучит гордо. В газетах встречаются названия разных видов нефти «брент», «урал», другие. Вот теперь еще «вентспилская нефть». Можно подумать — ну, наконец, нашли в Латвии нефть, качают. Но все не так. Качают не нефть, пытаются качать деньги. Из чужой нефти. Но, разберемся по-порядку.

Объект один из многих.

Старое название «Вентспилс нафты» Вентспилская экспортная нефтебаза. Построена в 60-х годах Министерством нефтяной промышленности СССР и Министерством морского флота СССР в Вентспилском порту, который принадлежал тогда Латвийскому пароходству, для экспорта нефти. Латвийскому пароходству тогда для этого построили еще десятка полтора танкеров, а нефтебазу соединили трубопроводом с Полоцким и Мажекяйским нефтеперегонными заводами. Через Полоцк Вентспилская нефтебаза оказалась включенной общесоюзную сеть нефтепроводов, охватывающую все основные нефтяные месторождения. Труба наполнилась нефтью и успешно качала ее во всех направлениях. Нефтебаза наливала нефть в танкеры Латвийского пароходства, которые развозили ее по всему свету. Все были при деле и счастливы.

Как скромная база превратилась в большой бизнес.

Вся системная идиллия кончилась с независимостью. Между составляющими одной единой транспортно-производственной структуры пролегли границы трех государств. Мажекяйский НПЗ оказался в Литве, Полоцкий НПЗ в Белоруссии, а экспортная нефтебаза — в Латвии. Латвийское правительство к этому времени придумало себе новый великолепный имидж — транзитной страны между Западом и Востоком. Этот прекрасный имидж позволил ему спокойно наблюдать, как умирает латвийская промышленность («Эти советские промышленные монстры нам не нужны!») и превратить скромную нефтебазу в кита латвийской экономики и олицетворение её надежд. Скромная нефтебаза превратилась в блестящую и успешную компанию «Вентспилс нафта», в которой сейчас, после приватизации, государству принадлежит 43,6 % акций.

Сейчас, в новом правительстве, стала очень популярна версия о незаконности приватизации «Вентспилс нафты», мы этого здесь касаться не будем, я считаю, для нас не актуален вопрос кто именно что украл во время этого великолепного процесса приватизации, который смел все народное хозяйство Латвии. Сейчас актуален вопрос, как такая блестящая и успешная компания, как «Вентспилс нафта» постепенно растеряла все, что имела и сидит теперь у пустой и бесполезной трубы, стоимостью сотни миллионов долларов. Вот в этом мы попробуем разобраться.

Развал СССР как звездный час Вентспилса.

Во времена Союза Вентспилская экспортная нефтебаза входила в систему управления Главтранснефти Министерства нефтяной промышленности СССР, которая имела порядка 50 тысяч километров магистральных нефтепроводов, охватывающих все основные нефтяные месторождения, множество нефтяных баз и нефтеперегонных заводов. Основную массу добываемой нефти Союз использовал для внутреннего потребления, на экспорт поставлялась незначительная часть, так как внутренние потребности страны в горючем были огромные и нефти не хватало.

Ситуация коренным образом изменилась с развалом Союза. Повсеместный развал экономики привел к резкому снижению потребности в нефтепродуктах во всех республиках бывшего Союза и резкому увеличению ее экспорта. Независимая Латвия оказалась владельцем единственной экспортной нефтебазы на всем западном побережье всего бывшего Союза. Латвия получила фактически конечный кран от гигантской системы нефтепроводов России, через который наполнялись танкеры, увозившие нефть на экспорт. Вся система Главтранснефти, в 1993 году преобразованной в государственную компанию «Транснефть», попала в зависимость от совершенно незначительной латвийской нефтебазы. Нефтебаза получила звучное название «Вентспилс нафта» и встала в один ряд с огромными нефтяными компаниями России, которые через нее качали нефть на Запад, а она с них гребла деньги лопатой.

Когда альтернативы нет.

В результате, в 90-х годах прошлого века, Вентспилс превратился в крупнейший порт на всем восточном побережье Балтийского моря, его товарооборот составил 36–40 % всего товарооборота портов. Через него шло в 2,5 раза больше грузов, чем через Санкт-Петербург, в 1,5 раза больше, чем через Таллинн. Это был самый дорогой порт, его тарифы превышали в 1,5–2,5 раза тарифы других портов. В 60-х годах в Вентспилсе была построена нефтебаза и подведен нефтепровод с целью снизить стоимость транспортировки и погрузки нефти, «Вентспилс нафта» наличие нефтепровода и простоту транспортировки и погрузки нефти использовало как повод для повышения тарифа. «Куда россияне денутся, если кран от их огромной трубы в наших руках? Заплатят!» В результате получилось, что прокачка тонны нефти из Сургута по России (3500 км) стоит 7,6 доллара, а по Латвии (300 км) 7–7,5 доллара. Можно предположить, что латвийский кусочек большой трубы, в отличии от российского, сделан из чистого золота. На первом этапе, пока Россия не снисходила до подсчета своих расходов, все шло прекрасно. Деньги за прокачку нефти в «Вентспилс нафту» текли бурной рекой. Вот, для примера, показатели «Вентспилс — нафты» за 1999 год: