Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Вспомнил, милостивец, об английских моряках и солдатах… Чуть ниже, говоря о еврейском терроре против британских военных в Палестине и об отношении к этому Черчилля, мы сможем оценить всю глубину его лицемерия. Но и в более ранние годы провести на мякине английских военных и политиков он не мог. Противодействие премьер-министра и воинского сословия Британии выливалось порой в довольно крайние формы.

Мы помним, как Хаим Вейцман настаивал на образовании отдельной еврейской армии со своими знаками отличия и собственным знаменем и как Черчилль горячо поддержал эту идею. Против нее, однако, выступил не кто-нибудь, а сам главнокомандующий британскими войсками на Ближнем Востоке генерал Арчибальд Вавель. Он считал, что это вызовет гнев и протест в арабском мире. «Черчилль негодовал по этому поводу и 1 марта написал новому министру по делам колоний лорду Мойну: «Генерал Вавель, как и большинство офицеров британской армии, настроен весьма проарабски… Его слова ни в малейшей мере не убеждают меня» (228).

Демарш Вавеля лишний раз напомнил Черчиллю о том, что он и так прекрасно сознавал: что он мыслит и действует вопреки господствующему настроению в английской армии. Какой же вывод он сделал из этого? Какие меры решил предпринять, используя свой статус и политический вес?

Он, как всегда, пошел напролом, не колеблясь и написал 5 июля 1942 года министру по делам колоний лорду Крэнборну: «Необходимо выявить офицеров-антисемитов, занимающих высокие посты. Если трое-четверо подобных личностей будут отозваны и смещены с объяснением причин этого, то это произведет благотворное воздействие».

Для начала Черчилль предупредил генерала Эдварда Спирса, британского военного представителя в Ливане, чтобы тот «не сползал в обычное антисионистское и антисемитское русло, характерное для британских офицеров» (238). Возможно, имевший еврейские корни Спирс, старый черчиллевский приятель еще со времен Первой мировой, и не нуждался в таком предупреждении, но как характерен сам выпад Черчилля!

Так Черчилль решил выступить еще и в роли инквизитора. И против кого были направлены его инквизиционные устремления, против кого намечена чистка? Против собственного офицерского корпуса Британии!

Надо отдать должное кабинету: «ни один офицер-антисемит не был смещен со своего поста, а кабинет не снял своих возражений против формирования отдельных еврейских вооруженных сил» (238). Так проявила себя знаменитая британская стойкость. И Черчилль ничего не мог с этим поделать напрямую.

Хуже того, испытывая со стороны премьер-министра постоянное давление в сионистском ключе, а впоследствии еще и подвергнувшись террору со стороны еврейских боевиков (подробности ниже), британские офицеры, расквартированные на Ближнем Востоке, преисполнились собственных представлений о своем долге в данной ситуации. И когда сразу после провозглашения независимости Израиля в 1948 году на его территорию вторглись пять арабских армий – из Ливана, Сирии, Трансиордании и Египта при поддержке иракских войск, – чтобы в зародыше прикончить новообразованное еврейское государство, эти офицеры поступили согласно постигнутому долгу: возглавили Арабский легион, ими же набранный и обученный в Трансиордании. «Арабский легион открыл артиллерийский огонь по еврейскому кварталу Старого города Иерусалима. Несколько сот евреев были убиты, прежде чем еврейский квартал был захвачен» (329).

Это участие британских офицеров на стороне арабов в первой же арабо-еврейской войне ярко показало, с кем и против кого на самом деле всегда хотели быть англичане. И показало также самым убедительным образом, насколько разошелся со своей страной и своим народом Черчилль. Его, конечно, подобные мелочи не смущали и не останавливали.

Обрабатывая общественное мнение и стремясь переубедить парламент и развернуть кабинет лицом от арабов к сионистам, Черчилль использовал многообразную аргументацию. Но излюбленным приемом была апелляция к Америке как союзнице в войне с Гитлером. Черчилль то пытался жупелировать Америкой, то просто врал и шантажировал, пользуясь своим положением премьер-министра, осведомленного якобы о высших тайнах международной политики, о ее секретах для посвященных.

Секрет же на самом деле состоял в том, что Америка, используя в своих прагматических целях войну в Европе вообще и еврейскую ситуацию в частности, вовсе не питала ни иллюзий, ни симпатий по поводу сионизма. Несмотря на мощнейшее еврейское лобби [145]. Это касается как «главного по вооружениям» Бернарда Баруха, так и многих других сильных людей, начиная с самого президента Рузвельта, невзирая на его прямое происхождение от голландских евреев Розенфельдов.

Черчилль все время пытался убедить соотечественников, что для того, чтобы простимулировать более активное американское участие в войне, необходимо демонстрировать единство Англии с планами и действиями сионистов. Он мог, например, использовать с этой целью поездку Вейцмана в Нью-Йорк, запугивая коллег тем, что если Англия отмежуется от этого посланника сионизма, «тогда Вейцман столкнется с негодованием американского еврейства. Гнев американских евреев может стать открытым и публичным, и тогда он с готовностью будет эксплуатироваться недружественными к нам элементами в Соединенных Штатах» (210–211). Подобный приемчик он использовал не раз.

На самом деле американские евреи, этот, по словам Черчилля, «сильнейший фактор» в политике Штатов, вовсе не спешили ввязаться в войну за интересы своих европейских собратий. Они предпочитали нейтралитет, позволявший сказочно обогащаться, ничем особенно не рискуя. К примеру, Баруху судьба европейских евреев была вполне безразлична. И вообще, сам же Черчилль «сказал X. Вейцману, что, насколько он понимает, некоторые американские евреи настроены против идей сионизма. Чтобы преодолеть это, он предложил, чтобы X. Вейцман «попробовал переубедить» Бернарда Баруха. Черчилль сообщил X. Вейцману, что он сам пробовал убеждать Баруха, что тот неправ относительно оценки идей сионизма, но «не сумел его переубедить» (254).

Очень интересно: Черчилль оказался большим еврейским националистом, чем американские евреи, – это просто феноменально. При этом он пытался давить на коллег, апеллируя к этому самому фактору вопреки очевидному! Демагогия на практике в лучшем образце…

Сложившийся треугольник «американский истеблишмент – британский истеблишмент – сионисты (Вейцман плюс Черчилль)» существовал в напряженном режиме, и источником напряжения был наш герой. К примеру, «осознавая, что внутри партии консерваторов существует сильная оппозиция плану создания в будущем еврейского государства в Палестине, и зная, что его собственные взгляды на эту проблему почти не имеют веса внутри партии, лидером которой он являлся с осени 1940 года, Черчилль посоветовал X. Вейцману отправиться в Соединенные Штаты с тем, чтобы заручиться в этом вопросе поддержкой американского президента и конгресса» (285). Черчилль легко шел ради евреев даже против собственной партии, интригуя на высшем мировом уровне за спиной своих однопартийцев!