Юрий Поляков - Созидательный реванш. Сборник интервью

Выстроив эту систему и утратив над ней контроль, вы, либералы, вдруг спохватились, что у нас получилась не «суверенная», а «сувенирная» демократия! Поздно! И страна, и народ, и Путин оказались заложниками этой ситуации, из которой вы теперь хотите выбраться с помощью новой революции. А революция — это всегда обломки: страны, экономики, людских судеб. Не хватит ли обломков?

— И какой выход? Само собой ничего не бывает…

— Нужно тихо, спокойно, с помощью возрождаемых демократических механизмов демонтировать неудачную социально-политическую модель. Куда спешить? Вы хотите, чтобы Путин достал из ядерного чемоданчика волшебную палочку, взмахнул и враз решил все проблемы, которые копились двадцать-тридцать-пятьдесят лет? Не бывает так. Это медленный процесс.

— В декабре две тысячи двенадцатого исполнился год с начала протестного движения. За это время власть какие-то выводы для себя сделала?

— Думаю, власть поняла, что прежние политтехнологии, с помощью которых некоторые мастера «суверенной демократии» хотели манипулировать протестным электоратом, не оправдались. Оппозиция вышла из-под контроля. Точнее, перестала делать вид, будто она подконтрольна… Ее словно включили в некую розетку… Куда ведут провода от этой розетки, лично мне ясно. Кроме того, думаю, власть поняла, что было ошибкой отдавать всю культурную, информационную и духовную сферы на откуп либералам-западникам. Поняла: необходимо восстанавливать полифонию мнений. Слишком нас перекосило в одну сторону. Да и русским вопросом заняться бы не мешало.

— Вы сказали, что мнение интеллигенции до власти доходит в обработке медиаресурсов. Ну а что эти ресурсы могут донести, если «свобода слова» стала довольно условным понятием?

— Свобода — это всего лишь приемлемая степень принуждения. Абсолютной свободы слова нет нигде. Вы многих «писателей-почвенников» слышали на волнах «Эха Москвы», которое до языковых мозолей борется за свободу слова? Кстати, в моем «Гипсовом трубаче» фигурирует радиостанция под названием «Эго Москвы». Назовите мне хоть одну важную новость, которую замолчали центральные телеканалы! Хоть одну! Не назовете. Потому что в эру Интернета замолчать ничего невозможно. Да, комментарий, который дается к той или иной ситуации, кому-то может не понравиться. Но и в оппозиционном эфире много такого, от чего просто тошнит. Да, власть еще с ельцинских времен следит за политическими передачами. Но при этом она не вмешивается в сетку программ. И зря! Наоборот — надо! Ведь сознание и самочувствие нации формируют вовсе не политические новости, а то, какие фильмы и телешоу она смотрит, каких людей слушает в эфире. Во всех развитых странах есть мощные наблюдательные советы — они отслеживают «контенты» телеканалов: чтобы не развращали, чтобы «не экономили правду», чтобы не ставили корпоративные интересы выше государственных, чтобы не глумились над национальными святынями… А у нас сегодня чуть ли не восемьдесят процентов эфира отдано криминалу, чернухе и пошлятине в самых разных вариациях. Конечно, тянуть общество вниз легче и дешевле. Вот и делают из людей «телебаранов». ТВ, объясняют, так устроено: чем выше рейтинг, тем дороже реклама. А куда идут доходы от рекламы? Сиротам? Пенсионерам? Сельским школам? Нет. Тогда что нам с этого? Выходит, вся страна смотрит фигню только ради того, чтобы кучка «телебаронов» жила от пуза. Бред! Нонсенс! Однако все попытки создать у нас наблюдательный совет, как на Западе, неизменно наталкиваются на истерический заслон наших либералов-западников. Вот такая странная борьба за свободу слова…

23 января в атриум Литмузея им. Пушкина, что на Пречистенке, пожаловал собственно сам Пушкин (н.а. Михаил Кабанов), а также его друг юности Антон Антонович Дельвиг (н.а. Валентин Клементьев; оба артиста из МХАТа им. Горького). Хотя вряд ли у реальных Пушкина с Дельвигом при жизни водились миллионы, но тут они сыпали ими направо и налево, помогая Станиславу Говорухину (почетному председателю жюри), блистательной Татьяне Дорониной, ректору Литинститута Борису Тарасову вручать Всероссийскую премию им. Дельвига, которая, без сомнения, является ныне самой всеохватывающей и неформатной.

А консультирует «МК» по части выбора лауреатов 2012 года один из главных идеологов «Дельвига» — главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков.

— Юрий Михайлович, премий-то разных много, но вы упрямо идете собственным путем. В чем ноу-хау?

— В последнее время «Литературная газета» активно критиковала наши уже раскрученные на федеральном уровне премии, такие как «Большая книга», «Букер», «Национальный бестселлер». За что? Да ровно за то, что там вращается один и тот же круг писателей. Почти не представлена губерния, глубинка. Совсем нет авторов, пишущих на языках народов России (что людей страшно обижает). К тому же эти премии очень однородны в жанровом плане — их дают либо за стихи, либо за роман. А литературной эссеистики, критики, детской литературы будто бы и нет. И когда я спрашивал у организаторов: ну почему вы не пускаете губернию, — они мне отвечали: ну такая литературная ситуация, что по-другому и нельзя. А я доказал, что можно!

— Ну да, это необычно, что первый приз берет дагестанский поэт Магомед Ахмедов, причем не только за стихи последних лет, но и за переводы классиков на аварский язык…

— Совершенно верно, географические просторы «Дельвига» не ограничиваются Москвой и Питером: у нас авторы из Владивостока, Екатеринбурга, Ярославля. Это раз. Во-вторых, премия дается литераторам самых разных жанров: Мария Семенова получила за историко-героический цикл о Волкодаве; Магомед Ахмедов, понятно, поэт; Юрий Кабанков — за поэзию и философскую эссеистику; Сергей Беляков — за научное исследование о Льве Гумилеве; Юрий Нечипоренко — это один из лучших детских писателей, и так далее.

— А качество литературы, говоря о провинциальном срезе, не хромает?

— Дело в том, что изначально к нам пришло свыше тысячи книг. Сначала они отбирались ридерами (чтецами-экспертами), чтобы отсеять явную графоманию. Потом включились члены жюри, составляя длинный и короткий списки. В жюри, кстати, вошли лауреаты прошлых «Дельвигов». Существенный момент: книги, представленные на премию, должны были быть написаны в последние два года. Но при выборе мы учитывали не только конкретную книгу, но и предыдущие заслуги. Почти все лауреаты прежде не входили в «премиальную номенклатуру» прочих литпремий и много лет работали практически незамеченными профсообществом… Вы будете смеяться, но для Марии Семеновой (один из самых популярных авторов в жанре фэнтези) «Дельвиг» стал первой премией. То же самое Магомед Ахмедов: крупнейший аварский поэт, поэтическое знамя Дагестана, ученик и преемник Гамзатова — и у него нет федеральных премий. То же самое у Юрия Нечипоренко. Юрий Кабанков — вообще властитель дум Сибири и Дальнего Востока… Так что с качеством все нормально.