Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

Относительно спокойное отношение властей к эмиграции молодежи было еще и инструментом поддержания социального спокойствия и идеологической однородности. Части молодежи просто позволялось находить себе «нишу» и за его пределами, — тем более, что в рамках концепции «Китай там, где живут китайцы» выезд из континентального Китая означает не потерю им людей, но лишь расширение Большого Китая, иначе называемого «китайским миром».

Постановка задачи прочной кооперации с производителями Латинской Америки — признак принципиально нового этапа китайской экспансии. Помимо региональной интеграции и освоения наиболее емких рынков она начинает включать поиск возможностей в глобальном масштабе, в том числе и в традиционных сферах влияния США (испанские капиталы, игравшие огромную роль в испаноязычных странах Латинской Америки, были во многом «вычищены» из них американцами в ходе кризиса 1997–1999 годов, но затем массовый приход к власти левых патриотических правительств серьезно ограничил влияние уже и США).

Таким образом, строя систему региональной интеграции в Юго-Восточной Азии, Китай с начала 2000-х годов рассматривает себя как глобальную, а не региональную державу.

Это соответствует американским подходам, по которым ключевым выражением эффективности китайской политики стали даже не экономические успехи, а незначительность как политического, так и хозяйственного влияния США на Китай. Американцы остро переживают свою неспособность не то что оказывать воздействие на сознание китайского общества, но даже решать локальные задачи вроде получения информации о его состоянии и лоббирования выгодных для себя действий его руководства.

Несмотря на титанические усилия, США не удалось сломать Китай и запустить в нем центробежные механизмы, разорвавшие Советский Союз. Еще в 1992 году оглушенные своим нежданным геополитическим успехом американские геополитики и их либеральные российские помощники с восторгом рассуждали об «исторической неизбежности» распада Китая до конца ХХ века.

Однако, как показывает практика, время работает на Китай, который не просто эффективно сдерживает американскую экспансию, но уже сформировал зону своего экономического влияния и неуклонно расширяет его.

Параллельно с этим растет влияние Китая на США. Уже ближайшие годы могут, несмотря на сопротивление различных слоев американской элиты, увенчаться созданием эффективного эшелонированного политического лобби.

Американские аналитики уже со второй половины 90-х годов склонны рассматривать Китай как ключевую стратегическую угрозу американскому доминированию в мире, как не регионального, но глобального конкурента.

Самое ужасное для них — отсутствие реалистических представлений о механизмах подрыва и торможения этого конкурента, управление которого в целом эффективно и успешно.

Стратегической опасностью — своего рода «ловушкой могущества» — для Китая, как ни парадоксально, является широкомасштабный выход его капитала на финансовые рынки США или осуществление значительных инвестиций в США для завоевания их национального рынка.

Именно таким образом японский капитал во многом утратил свою национальную ориентацию и самоидентификацию: преодолевая жесткие ограничения США на экспорт японских товаров, в первую очередь автомобилей, японские компании построили свои заводы в самих США. Этот прорыв во многом превратил японский крупный бизнес в американский: он начал ассоциировать себя не только с Японией, но и с США и учитывать интересы не столько Японии, сколько США. В результате он во многом утратил свое значение как инструмента повышения конкурентоспособности японской экономики в ее борьбе с американской. Слишком глубоко интегрировавшись в американскую экономику, он стал одним из инструментов, которыми американское общество осуществляло пагубную для Японии корректировку сознания японской элиты.

Попадание китайского капитала в «японскую ловушку» поможет Китаю в его экспансии, но обречет его на стратегическое поражение, подобное понесенному Японией, и перечеркнет его стремление к ключевому положению в мире.

Однако пока стратегия китайского государства и его уверенное доминирование над национальным бизнесом, в том числе и выходящим на глобальный уровень, позволяет успешно избежать этой ловушки — возможно, во многом и неосознанно.

Как отмечалось выше, уже в начале 2000-х годов китайскому руководству стало очевидно, что сохранение сложившихся темпов экономического роста уже в обозримой перспективе приведет к исчерпанию природных ресурсов, доступных Китаю, и к катастрофе — в первую очередь экологической, а затем и социально-политической.

Нехватка воды, плодородной почвы и, лишь в третью очередь, энергетических ресурсов неумолимо нарастает. При этом объемы потребления традиционного для Китая угля вплотную приблизились к технологическому пределу: железные дороги страны с конца 2000-х годов перегружены его перевозками, что объективно требует изменения используемых в энергетике технологий.

Однако первой реакцией стала внешняя экспансия. Китай энергично стал наращивать внешнеэкономические связи, в том числе и с весьма удаленными странами, в кратчайшие сроки став значимым фактором развития не только Средней Азии, но и Африки, и Латинской Америки.

В частности, Китай смог стать основным стратегическим союзником Пакистана и, несмотря на целый ряд демонстративных убийств своих специалистов, построил там огромный порт Гвадар для перевалки иранской нефти. Насколько можно судить, в настоящее время принято решение о строительстве в районе этого порта крупной китайской военно-морской базы — первой за пределами Китая.

Однако уже в Африке китайская экспансия, внешне успешная (так, он уже в 2006 году опередил развитые страны Запада по объемам импорта нефти из, например, Анголы), натолкнулась на весьма серьезные и глубокие ограничения.

Выяснилось, что китайский подход, основанный на строительстве инфраструктуры силами китайских рабочих, затем остающихся в осваиваемых регионах на постоянное место жительства, не устраивает элиты целого ряда африканских стран.

Безусловным плюсом для них является получение развитой инфраструктуры, однако Китай, в отличие от многих глобальных корпораций, не склонен давать взятки (по крайне мере, значительные) и брать местных политиков на постоянное содержание, что далеко не везде и не всегда встречает в их среде понимание.