Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

Китайская цивилизация, главной чертой которой является возведенный в абсолют прагматизм, с трепетом относится к образованию и твердо знает: хорошее современное образование — ключ к успеху, и для отдельного человека, и для фирмы, и для страны, и для китайской цивилизации в целом.

В сегодняшнем мире «хорошее современное образование» — это образование западное.

Стремясь к повышению качества специалистов, китайское государство всячески стимулировало получение молодыми китайцами западного образования и обучения их в китайских вузах западными специалистами, по западным программам и в целом в духе западной системы образования.

Это представляется вполне естественным: после конфликта с Советским Союзом, а затем и поражения последнего в холодной войне прогресс, как технологический, так и социальный, однозначно ассоциируется с Западом, — и далеко не только в Китае.

Ориентация на Запад стала магистральной для образования в сфере не только естественных, но и гуманитарных наук, в том числе и управления. Доходило до того, что на ряд вакансий, в том числе даже в органах государственного управления, могли претендовать лишь выпускники западных вузов! И, строго говоря, это было вполне логичным: раз многим специальностям (в том числе государственного управления) учили только на Западе, — логично ориентироваться на получивших образование «у первоисточников», а не у их китайских копий, неминуемо более слабых, чем оригиналы.

В результате уже в начале 2010-х годов практически все среднее и основная часть высшего звена китайского государственного управления (включая, разумеется, и партийные структуры) состояли из людей, получивших западное по духу и стилю образование (пусть даже и в китайских вузах) и, соответственно, сформировавшихся как личности под его воздействием.

Си Цзиньпин представляется последним руководителем Китая, принадлежащим к «старой когорте» управленцев: уже его преемником, скорее всего, станет руководитель, сформированный не суровой и рискованной жизнью, а западными стандартами образования.

Пример 26

«Красный принц»: память о репрессиях

Си Цзиньпин, имя которого не случайно означает «стремящийся к справедливости», — сын одного из верных соратников Мао Цзэдуна, «старых коммунистов» и «героев революции», что позволяет аналитикам включать его в категорию «партийных принцев», забывая порой об отличии норм и условий жизни представителей это категории от обычных принцев.

Когда Си Цзиньпиню было девять лет, его попавший в жернова репрессий отец, тогда вице-премьер Госсовета, был обвинен в антипартийном заговоре, через 4 года был сослан в отдаленную провинцию, а еще через год, с началом «культурной революции», на 10 лет лишен свободы. Семья оказалась в тяжелейших условиях нищего крестьянского быта, по сути дела, постоянно балансируя на грани выживания в полной безысходности.

По некоторым данным, когда будущему руководителю Китая исполнилось 14 лет, он пытался бежать с поселения, но был пойман и приговорен к полугоду лишения свободы и принудительных работ.

Китайская пенитенциарная система и сейчас славится впечатляющими условиями содержания преступников (представители Китая регулярно разъясняют в ответ на протесты правозащитников, что создание в местах лишения свободы мало-мальски человеческих условий неминуемо вызовет стремление в них значительной части беднейшего крестьянства и, соответственно, скачкообразный рост преступности), а во времена Мао Цзэдуна и вовсе более всего напоминала ад.

В 16 лет он был отправлен на поселение в нищую деревню, где быстро стал лидером комсомола, а через пять лет, в 1974 году, вступил в партию. В силу ослабления режима из-за ухудшения здоровья Мао это уже не требовало для него отречения от репрессированного отца. В дальнейшем он сделал партийную карьеру, опираясь в основном на собственные силы.

В середине 80-х женился на популярной певице, которая до самого его вхождения в круг высших партийных чиновников оставалась значительно более известной в Китае, чем он; такой союз не мог не вызвать сплетен, пересудов и интриг.

Таким образом, Си Цзиньпину, помимо обычной борьбы за власть, не предусматривающей соблюдения каких бы то ни было правил, пришлось пройти через безысходность и репрессии, проявив склонность к риску и способность поступать наперекор господствующему мнению.

Его характер во многом сформирован школой упорной борьбы и поражения, — главной школой человеческой жизни для тех, кто сумел выйти из нее не сломленным.

А его преемник, скорее всего, будет всего лишь выпускником престижного университета.

В западном образовании как таковом нет ничего плохого за исключением того, что оно, в отличие от суровой, полной тяготы, невзгод и бедствий жизни, готовит менеджеров, а не политиков и патриотов.

Руководители Китая первых пяти поколений (включая самого Си Цзиньпина), пройдя такую школу (и, как правило, страх физического уничтожения, необходимый для формирования любому руководителю сколь-нибудь значимой страны), служили Китаю просто потому, что это Китай: их родина, их среда обитания, единственный мир, в котором они хотели бы жить.

Они были патриотами, — а на смену им идут менеджеры, которые служат Китаю не потому, что это их единственный мир, а потому, что это выгодно.

А если вдруг баланс выгод и рисков изменится, — для них как носителей западного образования станет правильным сменить образ жизни и найти себе другого работодателя (вплоть до начала работы на стратегических конкурентов или даже прямых врагов Китая).

Однако дело даже не во вполне реальной угрозе измены правящего класса своей родине (как это случилось, например, в Советском Союзе или Восточной Европе периода евроинтеграции) в случае ухудшения конъюнктурных условий, а в принципиальной смене характера управления.

На смену патриотам практически везде, кроме узкого самого верхнего слоя управления, пришли менеджеры, — и в перспективе это кардинально снижает гибкость и устойчивость управляющей системы, а значит, и стратегическую конкурентоспособность Китая.

Пример 27

Израиль: путь от патриотизма в ничтожество

Качественное снижение эффективности государственного управления и, более того, перерождение самой государственности при смене поколения патриотов поколением менеджеров наглядно видно на примере Израиля.

Это государство, созданное после Второй мировой войны во многом в результате направления туда Сталиным в «командировку в один конец» огромного количества одиноких фронтовиков-евреев [210](в первую очередь, конечно, офицеров), создавалось отчаянными патриотами, готовыми в одиночку противостоять всему миру.