Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

По сути дела, одной из ключевых особенностей правления Мао было уничтожение или, во всяком случае, максимальное ослабление общественных институтов как таковое ради создания абсолютной личной власти.

Это создавало хаос, который (разумеется, с прилагательными типа «революционный» и «очищающий») наряду с «бунтом», официально объявленным «правым делом», многократно вполне открыто и официально приветствовал и призывал Мао.

Между тем, хаотизация жизненных обстоятельств является важнейшим инструментом социальной инженерии, так как человек в силу самой своей психологической природы хуже всего переносит неизвестность.

Изматывание ужасом неопределенности — страшнейшее испытание и тягчайшая казнь.

Люди, подвергающиеся этому на протяжении поколения (а в коммунистических районах Китая — полутора поколений), превращаются в исключительно послушный и податливый социальный материал.

Однако Мао Цзэдун использовал открытые столь страшной ценой возможности для решения не общенациональных, но исключительно личных задач, — в том числе ценой ограничения возможностей развития своей страны и своего народа.

Недаром Политбюро ЦК КПСС буквально молилось на Мао Цзэдуна в его поздние годы: он воспринимался как фактор, надежно обеспечивающий дезорганизацию потенциально великого Китая, а следовательно — его слабость и незначительность с точки зрения внешней политики.

Считалось, что в своем стремлении к власти даже умирающий и едва способный дышать Мао не допустит формирования в Китае никаких институтов, одновременно столь устойчивых и работоспособных, чтобы превратить Китай в реальную угрозу Советскому Союзу.

Мы видим, что эти оценки оказались вполне справедливыми.

Но оценки всей деятельности Мао с учетом предшествующей истории Китая, а не потенциальных возможностей, открытых ему национальным освобождением и переходом власти в руки народа, значительно менее однозначны.

5.1.3. Парадоксальные итоги безответственности

Удивительно, но, несмотря на жестокость и авантюризм Мао Цзэдуна, несмотря на колоссальные человеческие и материальные издержки его безграмотной и беспощадной политики, итоги его руководства Китаем в целом исключительно позитивны.

Главный показатель человеческого развития — демография: попав в благоприятные условия, человеческая популяция начинает увеличиваться, как и любая другая. В 1949 году средняя продолжительность жизни китайца составляла 35 лет! Те, кто просто не умер в этом возрасте благодаря приходу коммунистов к власти, испытывали к Мао Цзэдуну вполне естественную благодарность за это, несмотря на все несчастья своей жизни.

Население Китая выросло с 1950 по 1980 годы почти в 1,7 раза, с 580 до 980 млн. чел., причем численность занятых увеличилась опережающе, более чем вдвое, с 207,4 до 423,6 млн., — как в силу возрастных сдвигов, так и благодаря искоренению безработицы.

Была проведена индустриализация (и то, что Мао Цзэдун оперся при этом на помощь Советского Союза, получив его кредиты на значительно более льготных условиях, чем действовавшие для стран Восточной Европы, [93]свидетельствует о его успехе как государственного деятеля): в то время, когда численность занятых в сельском, лесном и водном хозяйстве выросла в 1,7 раза, а в транспорте и связи, торговле и сфере услуг — в 2,9 раза, ее рост в промышленности и строительстве превысил 5 раз.

Только в 50-е годы национальный доход Китая вырос вчетверо, а промышленное производство за 8 лет — в 7,7 раза! И это в условиях ведения кровопролитной войны в Корее, экономической блокады со стороны Запада, серьезных внутренних потрясений.

Главным фактором столь стремительного развития была советская помощь. 300 крупных объектов, построенных или реконструированных благодаря ей, производили все, что было нужно Китаю на первом этапе развития.

Только за первую пятилетку было создано или коренным образом модернизировано 18 предприятий черной и цветной металлургии, 19 электростанций, 24 машиностроительных (включая приборостроительных) завода. Открылась Академия наук и 40 научных центров, современные (разумеется, по тем временам) системы здравоохранения и образования, система охраны труда на производстве. Были созданы не только первый китайский автомобиль, трактор и самолет, но и первый детский театр, первая балетная студия.

В 50-е годы с учетом ротации через Китай прошло не менее 10 тыс. советских специалистов, включая лучших специалистов в области военной техники, в том числе ракетостроения. Восхищение и благодарность китайцев были так велики, что во время футбольного матча между сборной Советского Союза (ставшей накануне олимпийским чемпионом) и команды Пекина они хлопали нашим футболистам так же, как и своим . [94]

В результате бурного развития доля промышленного производства в ВВП поднялась с 9,9 % в 1952 до 34,7 % в 1978 году. Государственная промышленность давала 77,6 % продукции, находившаяся в коллективной собственности (в основном местного значения) — 22,4 %.

При этом масштабы централизованного распределения продукции были сравнительно невелики: если в Советском Союзе государство непосредственно управляло движением 60 тыс. видов товаров (10 тыс. — через Госплан и еще 50 тыс. — через Госснаб), то в Китае в 1978 году оно распределяло лишь 600 видов товаров — на два порядка ниже. [95]

Конечно, Китай остался аграрным обществом, — но доля крестьян, а также работников лесного и водного хозяйства в общем числе занятых снизилась с 83,5 до 68,7 %, а удельный вес работников транспорта и связи, торговли и сферы услуг увеличился с 9,1 до 13,1 %. Промышленный же рабочий класс и строительные рабочие стали значимой социальной силой не только в пропагандистских брошюрах, но и на деле: их доля выросла с 7,4 до 18,2 %, [96]и в ряде случаев они даже добивались корректировки политики официального Пекина (как это было, например, во время сопротивления рабочих Шанхая «культурной революции»).

Конечно, экономическое развитие из-за авантюр вроде «большого скачка» и «культурной революции» (а были ведь и менее масштабные вроде массового строительства укрытий на случай ядерной войны с Советским Союзом или насыпания заведомо бесполезных против его танковых армад «противотанковых гор») носило предельно неустойчивый характер.

В 1952 году, по официальным формулировкам, завершилось восстановление экономики Китая (после войны с Японией и гражданской войны). Затем «началось ускорение социалистических преобразований».

В 1953 году — первом году первой китайской пятилетки (а заодно и первом, за который есть относительно достоверная статистика) — бурное развитие экономики, индустриализация и аграрная реформа обеспечили увеличение ВВП на 14 %. Затем, из-за распыленности ресурсов, слабости координации усилий, желания сделать все и сразу темп роста снизился до 6 % в 1954 и 7 % в 1955 годах. В 1956 году рост ускорился до 14 %, — чтобы уже в 1957 затормозиться до 4 % (отчасти это было вызвано отменой частной собственности на землю в 1956 году и принудительной кооперацией).