Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

Поддержка либеральной позиции Чжао Цзыяна на этом совещании была минимальной, и его участники приняли решение подавить волнения сразу после отъезда Горбачева. Чжао отказался быть причастным к намеченному насилию и утратил власть: на него просто перестали обращать внимание, хотя формально он все еще оставался генсеком.

Исключением (не считая дни его отставки и ареста) стал его визит на площадь Тяньаньмэнь рано утром 19 мая, сразу после отъезда Горбачева. Он слезно просил собравшихся демонстрантов, численность которых уже превысила миллион человек, прекратить голодовку и разойтись, обещая выполнить их требования (притом, что, в отличие от них, он прекрасно знал, что у него уже нет власти выполнить свое обещание).

Визит Чжао Цзыяна лишь продемонстрировал студентам их силу и подстегнул протест, а не ограничил его.

Это жалкое зрелище транслировалось по телевидению, — вероятно, по указанию самого Чжао, — и Дэн Сяопин, увидев его, не смог сдержать негодования (что бывало с эти закаленным жизнью человеком крайне редко).

В тот же день 19 мая, сразу после отъезда Горбачева и позора Чжао, правительство Китая запретило все манифестации.

Участники протеста отказались подчиниться им, и 20 мая Ли Пэн впервые в истории КНР перевел Пекин на военное положение: стратегические объекты города перешли под охрану военных частей, забастовки были запрещены. Это резко снизило накал протеста (численность собравшихся на Тяньаньмэнь снизилась более чем втрое — до 300 тыс.), однако голодовка на площади и постоянный митинг сочувствующих ей продолжался.

Пример 11

Подавление протестов на Тяньаньмэнь: хроника

Менее чем за неделю, к 26 мая к Пекину со всего Китая было переброшено почти полмиллиона солдат.

Сохранение лагеря протеста демонстрировало беспомощность власти и потому было недопустимым для нее. 30 мая была предпринята попытка вытеснить протестующих с площади Тяньаньмэнь мирными методами, простой демонстрацией силы, однако протестующие блокировали колонны бронетехники «на дальних подступах» и не пропустили их даже в центр столицы.

В тот же день на площади студенты художественного института соорудили из гипса огромную скульптуру — вариацию на тему статуи Свободы в Нью-Йорке, названную Богиней Демократии.

Убедившись в том, что протест лишь ослаблен и локализован, но не прекращен и в любой момент может усилиться, Дэн Сяопин отдал приказ о силовом разгоне палаточного лагеря на Тяньаньмэнь.

Это решение далось ему дорогой ценой. Даже Мао Цзэдун не применял армию (не говоря уже о танках) против собственного народа, тем более в центре столицы. Надо учитывать и сакральной значение Тяньаньмэнь — «площади небесного спокойствия» — для традиционного китайского сознания.

Недаром Дэн Сяопин дал приказ любой ценой не допустить пролития крови непосредственно на площади. Разгром баррикад, воздвигнутых протестующими на самой Тяньаньмэнь и на подступах к ней, уничтожение палаточного лагеря и вытеснение студентов с площади началось днем 3 июня. Первоначально военные пытались выполнить свою миссию без применения оружия, но студенты, у которых отбирали мечту о лучшем и справедливом мире, оказали отчаянное сопротивление. За день они сожгли несколько десятков единиц техники, включая танки; против солдат применялись арматура, булыжники, бутылки с бензином, отставших забивали палками насмерть, — и армия была вновь остановлена еще на подступах к Тяньаньмэнь.

В ночь на 4 июня, дав протестующим последнюю возможность разойтись, армия применила слезоточивый газ и открыла огонь на поражение. Но даже несмотря на это, войска смогли прорваться к площади и окружить ее лишь к середине ночи. Окончательно протестующих выдавили с нее танками к утру 4 июня, — и в переулках вокруг Тяньаньмэнь воцарился кровавый ад. Утром 4 июня были заняты войсками университетские городки и общежития, но сообщение о подавлении «контрреволюционного мятежа» было зачитано по радио лишь 5 июня, а зачистка столицы армейскими подразделениями продолжалась на протяжении всего дня.

Мировую печать обошла фотография так и оставшегося неизвестным молодого мужчины с портфелем, вставшего 5 июня на пешеходном переходе через бульвар Сиань на пути колонны танков, — и колонна, несмотря на уже пролитые в Пекине реки крови, ждала полчаса, пока его не увели.

Официально правительство объявило о 241 погибшем, но так никогда и не опубликовало их список. Оценки жертв среди гражданского населения колеблются от 400–800 чел. (ЦРУ, уровень компетентности которого не позволяет рассматривать эти данные всерьез) до 2,6 тыс. чел. (китайский Красный крест); наиболее вероятно, что их было больше тысячи. Точные данные о погибших военнослужащих даже не сообщались; минимальные оценки указывают на десятки солдат и офицеров. Численность раненых обычно оценивается в 7-10 тыс. чел., ряд источников говорит о 3 тыс. гражданских и 6 тыс. военных (сама пропорция говорит об ожесточенности сопротивления митингующих).

Арестовано было несколько десятков тысяч человек, включая лидеров и активистов первых этапов протеста, которые отошли от него в ходе его радикализации.

Негодование образованной части общества было огромным; в первую годовщину событий в городке Пекинского университета в знак протеста против Дэн Сяопина, «который убил наших детей и которому мы это никогда не простим», вновь публично били маленькие бутылочки. Но уже во вторую годовщину под влиянием трагических событий, набиравших силу в Советском Союзе, оценка многих студентов и преподавателей, даже непосредственно участвовавших в беспорядках, изменилась на противоположную: осуждая жестокость власти, они признавали ее вынужденный характер и, в конечном счете, оправдывали тем, что без нее не удалось бы сохранить государство.

Подавление протеста на Тяньаньмэнь с неопровержимой ясностью вскрыло не только его организованный характер, но и прочные связи протестующих с частью руководства КПК. Достаточно указать, что шедшие на площадь войска потеряли в самом Пекине и еще на подходе к нему около четырех десятков бронетранспортеров и даже танков сожженными не только «коктейлями Молотова» и пропитанными бензином одеялами, которые набрасывали на воздухозаборники двигателей, но и выстрелами из гранатометов.

Не известно ни одного случая, когда военные открыли бы ответный огонь и попытались бы подавить огневые точки, часто расположенные в жилых домах; как правило, они бросали горящую технику вместе с экипажами (значительная часть которых обрекалась этим на гибель) на дорогах, спеша к центру столицы.

Для восстановления полного контроля над ситуацией и нормализации жизни Пекина потребовалось несколько дней. Отдельные столкновения с войсками происходили в разных районах города и после окончательного разгона протестующих на Тяньаньмэнь.