Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

«Альзация» легла в дрейф в неспокойном море к югу от острова Эллис [35] В годы своего становления Америка была открыта практически для всех, но после провозглашения независимости США в 1776 году новое государство стало принимать законы, контролирующие иммиграцию. Само понятие «иммигрант» появилось в 1787 году; до этого люди, прибывавшие с других континентов, назывались поселенцами и колонистами. 1790 год – принят Закон о натурализации, гласивший, что любой белый свободный иностранец может стать гражданином США. Тогда же была проведена первая перепись населения. Следующий закон (1820 год) обязывал капитана каждого прибывающего в страну судна предоставить список пассажиров. Спустя несколько десятилетий иммиграционное законодательство ужесточилось: в 1875 году был принят Закон, запрещающий въезд в страну проституток и преступников. В 1891 году в США была создана Иммиграционная служба, а в январе 1892 года в Нью-Йорке на острове Эллис был открыт иммиграционный пункт, через который за все время работы прошло (по разным оценкам) от 17 до 25 миллионов иммигрантов. Иммиграционный пункт Эллис-Айленд продолжал работу до 1954 года, а в 1990 году в нем был торжественно открыт Музей истории иммиграции США. Статуя Свободы, подаренная Францией народу Америки в 1886 году и расположенная на соседнем острове Либерти, – первая достопримечательность, которую видели иммигранты, въезжая на свою новую родину. – Примеч. ред. . Пароход вышел из Неаполя тридцать дней назад и только что с немалыми трудностями пересек Атлантический океан, в результате чего бо́льшая часть его пассажиров молилась о том, чтобы ступить наконец на твердую землю [36] В середине XIX века парусники переплывали Атлантику за 2–3 месяца. С помощью пароходов удалось сократить это время до двух недель, но прочие тяготы переезда, особенно для пассажиров третьего класса, остались прежними: тесные помещения или продуваемая всеми ветрами палуба, недостаток движения и свежего воздуха, скудная еда, качка и морская болезнь. В результате до вожделенных берегов живыми доплывали не все. Пассажиры первого и второго классов осматривались на предмет возможных болезней прямо на борту судов, в то время как пассажиры третьего класса перевозились на остров Эллис для дальнейших мероприятий. – Примеч. ред . . Это произошло в среду, 8 марта 1893 года. В тот день пассажиры первого класса в количестве 150 человек высадились на берег на пристани Манхэттена. Предполагалось, что они были выше анализов и досмотров, которых ждали одиннадцать сотен прочих бедных итальянцев, все еще беспокойно толкавшихся в трюме. Четырнадцатью месяцами ранее правительство Соединенных Штатов открыло на острове огромный иммиграционный центр, в котором служили сотни инспекторов и работников здравоохранения, с пропускной способностью двенадцать тысяч мужчин, женщин и детей в час [37] Читателю может показаться, что эта цифра мало согласуется с реальностью. Однако, по словам автора, она документально подтверждена в качестве максимальной из зарегистрированных. – Примеч. пер. при участии авт. . Здесь иммигрантам задавали вопросы о перспективах трудоустройства – одним из требований к мужчинам было рабочее место, ожидавшее их в США, – и удостоверялись, что у них достаточно средств для проживания. Кроме того, новоприбывшие проходили проверку на ряд заболеваний. Инспектора носили с собой бруски мела, которыми делали пометки на верхней одежде прибывших: L означало хромоту, G – зоб, H – сердечную недостаточность [38] Добавим: Е означало глазную болезнь, Х – слабоумие, а Х в кружке – идиотию. – Примеч. ред . . Осмотр для выявления трахомы, инфекционного заболевания глаз, был особенно неприятным: пациенту выворачивали веко наизнанку крючком для застегивания пуговиц [39] Крючок для застегивания пуговиц – инструмент, предназначенный для облегчения застегивания обуви, перчаток и другой одежды. Состоит из крючка, прикрепленного к ручке. При использовании конец крючка вставлялся в петлю, чтобы захватить пуговицу за стержень и протянуть ее через отверстие. – Примеч. ред . . Тот, на ком была нанесена меловая пометка, подвергался дальнейшему допросу. Большинство из тех, кого сочли непригодными, отправлялись обратно в страну, из которой прибыли. Избежать этой участи удавалось лишь тем немногим, кто проявил смекалку и незаметно стер следы мела с одежды.

В книгах учета, которые велись на острове Эллис, сохранилась запись о прибытии семейства Терранова на пароходе «Альзация». Эта запись содержит некоторые беспристрастные подробности того, как все происходило. Например, Джузеппе Морелло там не было – он ускользнул в Соединенные Штаты примерно за полгода до описываемых событий, в начале осени 1892 года. На борту находились Бернардо Терранова с супругой Анджелой и все их дети: Лючия, старшая, которой только исполнилось шестнадцать; ее сестра Сальватриче, двенадцати лет; и три сводных брата Морелло – Винченцо, семи лет, Чиро, пяти лет, и Никола (в семье его звали Коко), трех лет от роду. С ними была также жена Морелло, Мария Марвелези, на которой он женился вскоре после убийства Веллы. Марвелези, ровесница Клешни, была родом из Корлеоне. Она привезла с собой ребенка, двухмесячного младенца, нареченного при крещении Калоджеро, в честь отца Морелло.

В то время эмигрировать целыми семьями было не совсем обычным делом. На каждые десять итальянских иммигрантов приходилось восемь мужчин, и более половины из них в конце концов возвращались в Италию. Если не считать этого обстоятельства, записи с острова Эллис не дают оснований предполагать, что Терранова отличались от других переселенцев. Бернардо сообщил, что ему сорок три года, и сказал, что по профессии он «разнорабочий», что было тогда распространено; итальянцы в большинстве своем не имели специальности, и несколько сотен его попутчиков указали такой же низкоквалифицированный род занятий. Из всей компании только он умел читать и писать, и это тоже было обычным явлением. Единственный ключ к известности Террановы в Корлеоне и к его принадлежности к Fratuzzi можно найти в записях, которые сотрудники въездной службы сделали о багаже судна. В то время, когда средний иммигрант въезжал в страну с шестью долларами в кармане и одним чемоданом, у семейства Терранова набралось восемнадцать единиц багажа. Ни одна другая семья на корабле не прибыла в Соединенные Штаты с таким количеством личной собственности.

Добраться от острова Эллис до Нью-Йорка на пароме удалось довольно быстро, но для изумленных итальянцев с «Альзации» это было подобно вхождению в другой мир. Перед ними простирался невообразимый мегаполис, в сотни раз больше Корлеоне, наполненный современными инновациями и удобствами, о которых в сицилийской глубинке и мечтать не приходилось. Здания освещались при помощи газа или электричества и отапливались – по крайней мере, в центре города – паром; водопровод был уже привычным удобством, а не немыслимой роскошью. На смену омнибусам на конной тяге все увереннее приходили электрические трамваи и надземная железная дорога; проектировались первые линии подземки. Телеграф и телефоны имелись повсеместно, и даже в салунах стояли телеграфные аппараты для передачи итогов бейсбольных матчей. В городе была тысяча театров и мюзик-холлов и более десяти тысяч баров. Самым высоким городским зданием была церковь: ее шпиль вознесся над улицей на ошеломительные 290 футов [40] 290 футов – почти 88,5 метра. – Примеч. пер. . И везде были люди: более двух миллионов в 1893 году, треть из которых родились за границей, что делало Нью-Йорк самым бурно развивающимся, но и самым космополитичным городом в стране.