Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Временная работа такого типа была монотонной и низкооплачиваемой. Кроме того, она была до крайности ненадежной. Мужчин нанимали по договору, редко когда больше чем на неделю или две. Женщины работали на сдельной основе – склеивали конверты, из расчета три цента за тысячу штук, – и жили под постоянной угрозой того, что любое снижение производительности труда закончится увольнением. Непрерывный поток иммигрантов через остров Эллис означал, что конкуренция будет сопровождать даже самую низкооплачиваемую работу, и для многих итальянцев поколения Бернардо Террановы выходом было идти на работу к padrone , своего рода бригадиру, который немного говорил по-английски и поставлял по контракту дешевую рабочую силу различным предприятиям. Те, кому улыбалась удача, – люди с достатком, квалификацией или связями – получали помощь от друзей и родственников, успевших до этого поселиться в Соединенных Штатах. Почти наверняка именно так и поступили Терранова и Морелло. В 1893 году в Нью-Йорке уже существовали небольшие колонии корлеонцев, одна в Маленькой Италии и еще одна – в восточном Гарлеме, где в районе 107-й Ист-стрит формировался второй итальянский квартал. У Террановы был некоторый опыт в лепном деле, и, вероятнее всего, он и его пасынок получили временную работу по этой части.

Как ни старались мужчины в семье, вскоре стало очевидным, что этого недостаточно. Американская экономика, проседавшая с 1890 года, скатывалась в полномасштабную депрессию. Найти работу, даже временную, удавалось все реже; к лету в Нью-Йорке с ней стало совсем туго. Это был худший экономический кризис, с которым когда-либо сталкивались Соединенные Штаты. Великая экономическая паника 1893 года набирала обороты.

Паника 1893 годапо своим последствиям напоминает Великую депрессию 1930-х. Золото обесценивалось, акции и паи резко упали в цене, тысячи фирм обанкротились, по крайней мере пятьсот банков потерпели крах: крайне неподходящее время, чтобы быть бедным иммигрантом в перепуганном Нью-Йорке. К декабрю без работы осталась как минимум четверть трудоспособного населения.

Морелло и Терранова провели тот ужасный год на Манхэттене. Как они выживали, неизвестно, но их положение было шатким. Даже с учетом того, что они получали помощь от других корлеонцев, у Террановы и Морелло были в общей сложности две жены и семеро детей, о которых требовалось заботиться; никто в семье не говорил по-английски; только один отпрыск достиг того возраста, в каком разрешалось работать, – Лючия, старшая из дочерей Террановы, которой в том году исполнилось семнадцать. Их сбережений и даже дохода от продажи личной собственности хватило бы ненадолго. Когда стало ясно, что экономика не скоро придет в себя, единственным реалистичным решением оставалось искать работу за пределами Нью-Йорка.

Чиро Терранова, второй по старшинству из сыновей Бернардо, был единственным в семье, кто когда-либо рассказывал о тех временах. В 1893 году ему исполнилось пять лет, и он уже был способен ухватить смысл проблем, с которыми столкнулись его родители. Он вспоминал, что вскоре после их прибытия в Штаты его сводный брат Джузеппе уехал из Нью-Йорка в поисках работы. Морелло отправился на юг, в Луизиану, по проторенному в те годы маршруту итальянских мигрантов. Большой дефицит рабочей силы на Глубоком Юге [46] Глубокий, или Дальний, или Нижний Юг – наиболее консервативная часть американского юга. Отличается от Верхнего Юга своей гораздо большей зависимостью от плантационного типа сельского хозяйства, что особенно ярко проявилось в период Гражданской войны в США в 1861–1865 годах. Кстати, главным итогом этой войны стала знаменитая 13-я поправка к Конституции США, отменившая рабство по всей стране. – Примеч. ред . , где хлопковые поля и сахарные плантации так и не оправились после освобождения рабов четверть века назад, породил в землевладельцах страстное желание нанимать иммигрантов. Работники из Сицилии ценились особенно высоко: они трудились не покладая рук, были приучены гнуть спину изо дня в день и нередко были опытными фермерами – управляющие на плантациях не переставали удивляться тому разнообразию и количеству пищи, которые итальянцы как по волшебству добывали на тех небольших огородах около дома, что им было разрешено возделывать. Джентльмены с Юга обнаружили, что итальянцы охотно брались даже за самую грязную работу и – в отличие от китайских рабочих, с готовностью принимавших предложения сменить занятие на более выгодное, – как правило, выполняли условия контрактов.

По словам Чиро Террановы, вначале Морелло работал уличным торговцем фруктами, «продавая лимоны с мешком за плечами». За два месяца он накопил достаточно средств, чтобы обеспечить переезд семьи, и когда они прибыли, он и его отчим устроились работать на плантацию. Это происходило, по всей видимости, в начале 1894 года, когда сажали сахарный тростник и на полях было много работы. Позже, весной, рабочие требовались для прополки и прочистки дренажных каналов. В августе и сентябре растущий тростник прореживали, а осенью собирали урожай.

Октябрь знаменовал собой начало zuccarata – сезона сбора и обработки урожая – в «сахарных» округах Луизианы. Группы сицилийских рабочих рассредоточились по полям, вооруженные мачете, которыми рубили гигантские стебли, затем тащили их в повозки, ожидавшие неподалеку, и доставляли на мельницы, где их промывали, разрезали на куски, измельчали и осветляли. Кристаллы сахара, смешанные с патокой, после мельницы поступали на огромные центрифуги, где их разделяли; потом сахар грузили в фургоны и отправляли на сахарорафинадный завод.

Это был тяжелый, изнурительный физический труд, представлявший собой испытание для любого здорового человека, не говоря уже о таком калеке, как Морелло. Работа начиналась с восходом солнца и продолжалась до заката, а иногда значительно позже. За это время хороший работник мог собрать три или четыре тонны тростника, но в целях увеличения выработки плантаторы нанимали целые семьи и давали работу не только женщинам, но и детям, начиная с пяти лет. Не исключено, что все дети Террановы вместе рубили и складывали тростник в штабеля до самого окончания сезона сбора урожая, то есть до января 1895 года.

Работа оплачивалась неплохо по меркам того времени. Мужчины могли рассчитывать на получение 65 центов вне сезона уборки и до 1,5 доллара за 18-часовой рабочий день во время zuccarata . Женщины и дети получали меньше, предположительно один доллар и десять центов соответственно. Однако непритязательное жилье предоставлялось бесплатно – и если работники ограничивали себя во всем и питались только хлебом и овощами, которые сами же выращивали, то бережливая семья могла сэкономить до 2,5 долларов в день на протяжении всего сезона. Мужчинам и женщинам, привыкшим к сицилийским зарплатам, это казалось целым состоянием: оно выигрышно смотрелось даже на фоне тех двухсот долларов, которые зарабатывались неквалифицированными рабочими в Нью-Йорке за год и из которых еще нужно было вычесть стоимость аренды и питания.