Алек Эпштейн - Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том II. Эпоха дипломатии: сорок лет «борьбы за мир»

Перед выборами Барак Обама отдавал себе отчет в очевидной электоральной проблеме: традиционно еврейские избиратели в большинстве своем голосуют за кандидатов-демократов, но голосовать за кандидата, рожденного от отца-мусульманина, росшего с отчимом-мусульманином и проведшего детские годы в мусульманской Индонезии, им еще не приходилось. Разговоры о якобы огромном политическом влиянии евреев США довольно трудно поддерживать, если вспомнить, что за всю историю этой страны ни один еврей никогда не был избран ни президентом, ни вице-президентом. Более того: ни один еврей никогда не выдвигался на пост президента ни одной из ведущих партий, и лишь однажды этнический еврей — сенатор Джозеф Либерман — был выдвинут на пост вице-президента, однако тандем А. Гора и Дж. Либермана выборы 2000 года проиграл. Кандидат же с ярко выраженным мусульманским бэкграундом в президенты был выдвинут (и позднее избран). Этот факт свидетельствует о том, какой огромный путь прошло американское общество в борьбе против расизма и ксенофобии, чему можно только радоваться, однако тот факт, что еврейское (или произраильское) лобби никогда не смогло добиться выдвижения кого-либо из евреев США на один из двух высших постов в стране, является фактором, который не нужно игнорировать.

Поездка Барака Обамы в Израиль 22–23 июля 2008 года была призвана рассеять опасения, связанные с его происхождением и прошлым. Кандидат в президенты США публично выступил с обязательствами, относящимися к обеспечению безопасности еврейского государства: «Я здесь для того, чтобы укрепить особые отношения, сложившиеся между США и Израилем…. Безопасность Израиля является одной из моих задач. Надеюсь, я эффективно справлюсь с этим как сенатор или как президент», — говорил Б. Обама [325] См.: Gershom Gorenberg, “36 Hours in Israel with Barack OBama” // American Prospect, July 24, 2008; Rory McCarthy, “US elections: Obama commits himself to Israel's security as visit focuses on Iranian nuclear ambitions” / / Guardian,]^ 24, 2008. . (Отметим в скобках, что подобные обязательства далеко не всегда реализуются, даже если их дает кандидат, впоследствии побеждающий на выборах. Показателен в этой связи пример с Дж. Бушем-мл., обещавшим в ходе предвыборной кампании 1999 года перевести американское посольство в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим, но так и не сделавшего это за два президентских срока.) Барака Обаму встречали в Израиле с нескрываемым скептицизмом (опрос, проведенный в мае 2008 года Центром стратегических исследований при Тель-Авивском университете, показал, что 43 % израильских евреев поддерживали Дж. Маккейна, тогда как Б. Обаму — только 20 %), но обращался он не столько к политическим лидерам и гражданам еврейского государства, сколько к еврейским гражданам его собственной страны. Американские евреи, равно как и израильтяне, были крайне разочарованы заявлением Б. Обамы о готовности лично встретиться с тогдашним президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом, при том что иранский президент регулярно грозит стереть еврейское государство с лица земли. Многих настораживало намерение сенатора-демократа в случае своей победы на выборах вывести американские войска из Ирака; о том, как Ирак в 1991 году обстреливал ракетами Израиль, забыли не все. Понятно, что решая, за кого из кандидатов отдать свой голос американские евреи в подавляющем большинстве своем руководствуются преимущественно не интересами Израиля, но в данном случае опасения фатальных последствий могли побудить многих избирателей сделать выбор, продиктованный именно этими соображениями.

Б. Обама знал о том, что в 1961 году многие евреи опасались молодого Дж. Кеннеди, помня о том, где работал и как себя вел его отец в годы Второй мировой войны и Холокоста, однако это недоверие было быстро преодолено благодаря позициям, озвученным самим кандидатом, и обязательствам, которые он на себя взял. Б. Обама верил, что сможет повторить этот путь. Многие, впрочем, как раз считали, что не только для государств Ближнего Востока, но и для самой Америки большим благом стал бы приход в Белый дом президента, глубоко преданного американским ценностям, в том числе гражданской христианской религии, но при этом имеющего исламские корни и не собирающегося вести заведомо безнадежную и потому контрпродуктивную войну против исламской цивилизации. Выступая 4 июня 2008 года на конференции AIPAC, он произнес самую произраильскую речь за всю свою политическую карьеру: «Став президентом, я буду выполнять Меморандум о взаимопонимании, который предоставляет Израилю 30-миллиардную поддержку в ближайшие десять лет. Это инвестиции в безопасность Израиля, которые никогда не получит другая страна. Мы должны экспортировать военное оборудование нашему союзнику Израилю на тех же принципах, что и НАТО», — заявил Б. Обама, перекрикивая овации [326] Barack Obama’s AIPAC Speech // New York Times, June 4, 2008. . Он заверил собравшихся, что ни за что не сядет за стол переговоров с ХАМАСом, пока тот не признает право Израиля на существование и не прекратит насилие. Эти слова были очень позитивно восприняты представителями произраильского лобби, равно как и заявление сенатора Б. Обамы о том, что «единый и неделимый Иерусалим должен оставаться израильской столицей». Однако уже 13 июля в эфире телекомпании CNN Б. Обама отрекся от этих слов, заявив, что допустил «неудачное выражение», которое было неверно истолковано [327] Cm.: “Obama says he used ‘poor phrasing’ on Jerusalem” // Reuters, July 14, 2008; Rick Richman, “Obama's Redivided Jerusalem” // New York Sun, July 16, 2008. .

Понятно, что в Израиле не мог не вызвать разочарования подобный «шаг назад» в отношении статуса Иерусалима, который, согласно тексту принятого в стране Основного (конституционного) закона, является «единой и неделимой вечной столицей». Однако какие бы чувства израильские руководители не испытывали по отношению к тем или иным словам кандидата, в конечном счете выбирать президента США предстояло не им.

При этом представители «левого» лагеря в Израиле, как и сторонники «левых» произраильских организаций в США, призывали задуматься над тем, какой президент США на самом деле наибольшим образом отвечает израильским интересам. Какова бы ни была значимость для Израиля тех или иных контролируемых его армией с 1967 года территорий, более чем сорокалетняя ситуация неопределенности при отсутствии каких-либо внятных стратегических перспектив составляет проблему, от которой невозможно отмахнуться. Израилю более всего другого нужно мирное урегулирование, которое смогло бы стать заслоном перед дальнейшим распространением в Палестине и в сопредельных государствах идеологии исламского фундаментализма.

Идеология «четвертой мировой войны» против радикального ислама, приверженцами которой являлись многие так называемые неоконсерваторы из ближайшего окружения президента Дж. Буша, привела Ближний Восток в тупик: ни в Афганистане, ни в Ираке американцам за время, превышающее продолжительность Второй мировой войны, не удалось добиться своих целей. Единственным результатом инициированной администрацией Дж. Буша «Дорожной карты» урегулирования палестино-израильского конфликта стал приход к власти в ПНА ХАМАСа; в Ливане было сформировано правительство, неотъемлемой частью которого являлась заметно усилившаяся после войны 2006 года «Хизбалла»; иранская ядерная программа развивалась, пусть и замедленными темпами в отдельные периоды времени; а цены на нефть стабильно держались — и держатся до сих пор — выше чем 100 долларов за баррель. Идеология единственной сверхдержавы, которая сможет в одиночку успешно играть роль мирового полицейского, огнем и мечом устанавливающего демократию в ее американском понимании, в конце каденции Дж. Буша-мл., когда была «сдана» рвавшаяся быть ближайшим союзником Грузия, превратилась в фарс. Пожалуй, никакая страна не выиграла от американского вторжения в Ирак больше, чем Иран, — едва ли к такому развитию событий стремилась администрация Дж. Буша. В этих условиях совсем не столь дикой казалась многим мысль о том, что важно остановить христианских фундаменталистов, перекраивающих мир под свою гребенку и оставляющих за собой выжженную землю и никаких перспектив на выход из тех кризисов, в которые завела политика «крестовых походов» во имя демократии.