Игорь Шнуренко - Человек взломанный

Это были идеи русских космистов Константина Циолковского, Владимира Вернадского, Николая Федорова, Александра Чижевского, Александра Горского, Павла Флоренского, Николая Сетницкого и других. Русский космизм как философско-научное направление, конечно, не был частью официальной идеологии в СССР, и большая часть трудов упомянутых философов и ученых лежала под спудом в спецхранах. В советских вузах подобные мысли, даже высказанные уважаемыми Циолковским и Вернадским, рассматривались как идеализм и не приветствовались. Некоторые из мыслителей были репрессированы: Чижевский шестнадцать тел провел в лагерях и ссылке, Флоренский и Сетницкий были расстреляны, Муравьев и Горский не вернулись из ссылки. Оказалось, однако, что космонавты были прекрасно осведомлены об идеях запрещенных космистов, более того, они рассуждали о бессмертии и преображении человека, как об актуальных проблемах современной науки!

Рассказам способствовала расслабленная атмосфера Эсалена, где свободные высказывания поощрялись. Потом американские астронавты в своих отчетах удивлялись, насколько свободно вели себя советские космонавты, и с какой искренностью и прямотой они предлагали на обсуждение идеи, которые явно рождались спонтанно.

Советские достижения в освоении космоса убеждали присутствовавших американцев в том, что к этим «безумным» идеям космистов стоит отнестись серьезно.

«Так некоторые из тех ребят из Стэнфордского исследовательского института и Силиконовой долины, которым было в один прекрасный день суждено стать ответственными за финансирование и создание наших крупнейших технологических фирм, встретились с «русскими космистами, — пишет Даглас Рушкофф. — Так они отдались той форме научно-фантастического гностицизма, который вырос из упора русской православной традиции на бессмертие».

Космисты пользовались огромным успехом, и геополитическая повестка дня была заброшена, всем интересно было слышать о продлении жизни, о достижении бессмертия, это стало целью конференции.

«Космисты говорили о пересборке человеческих существ, атом за атомом, после смерти, о пересадке сознания в робота и колонизации космоса, — продолжает Рушкофф. — Космисты суммировали что пытались до этого соединить члены едва возникающего движения американских трансгуманистов: они верили в то, что человеческие существа не только перейдут тесные пределы нашей скудной земной оболочки, но и проявят себя физически через новые машины. С уверенностью и оптимизмом космисты убеждали американских спиритуалистов, принимавших ЛСД, в том, что можно иметь пирожное и съесть его одновременно, то есть в том, что технология может дать им возможность победить смерть. Самоактуализация через технологии значило оставить тела позади — но это было окей, потому что согласно гностической традиции, тело — источник человеческого греха и порчи».

Так русские дрожжи попали в калифорнийскую закваску из технофутуристов типа Стива Джобса или будущего основателя PayPal, крупного инвестора в «Фейсбук», криптовалюты и искусственный интеллект Питера Тиля. Эти ребята уже считали, что человек — это тот же компьютер, только компьютер умеет считать быстрее. Таким образом, калифорнийцы из нарождающейся технократической культуры, которая очень скоро станет Силиконовой долиной, после бесед с космистами пришли к выводу о том, что технология может быть нашим эволюционным партнером, и мы лишь предшественники тех существ, которые возникнут после.

Приветствовались все идеи, которые могли развить этот тезис. Стэнфордский профессор Рене Жирар был принят в возникающий кружок трансгуманистов только за один тезис, что человеческие существа не оригинальны и не уникальны, они создания, которые все время имитируют. И что да, апокалипсис грядет, но человеку в этом некого винить, кроме самого себя.

Космическое сознание, лучистая энергия стали настолько популярными темами в эсаленской протоплазме, что верующие в тот сгусток культов, что принято обозначать понятием New Age, даже перестали поднимать вопрос «сексуальной революции», переключившись вместо этого на «космический гуманизм».

Технократы — политики, бизнесмены и жрецы приучили нас к утилитарной логике экономических выгод и экономического роста, которая якобы оправдывает внедрение новых технологий. Эта риторика используется и сегодня при разговорах о разработке и внедрении ИИ. В обосновании инвестиций в ИИ вы вряд ли найдете слова о космической колыбели человечества, прорыве к новым формам жизни, воскрешении и тому подобном. Но полезно понимать, что на самом деле в саму ткань бизнес планов, исходящих из Силиконовой долины, заложена пророческая система воззрений, базирующаяся на русском космизме.

И нужно помнить, что проблема заключается не в самих идеях, а в том, в чьи руки они попали.

Мысль не есть форма энергии. Как же может она изменить материальные процессы?

Этот вопрос поставил американский биофизик и математик Альфред Лотка, известный своими дифференциальными уравнениями, в которых выразил взаимодействие хищников и добычи в биологических системах. Ответа на свой вопрос Лотка так и не нашел, но сама его постановка дает представление о том, что влекло в науку людей его поколения — а родился он в 1880 году во Львове. Возможно, этот же вопрос мучил и русских космистов, таких, как Владимир Вернадский, очень интересовавшийся трудами Лотки.

В этой книге нет возможности представить даже самый краткий очерк воззрений тех писателей, философов, ученых и инженеров, которых принято относить к русским космистам. Все они жили во время масштабных, эпохальных преобразований, в чем-то сходное с нашим. Возможно, именно этим объясняется большой интерес к этой группе мыслителей в Соединенных Штатах — эпицентре четвертой промышленной революции, которая снова начинает расходится кругами и, без сомнения, очень скоро потрясет мир.

Сто лет назад вся Россия кипела и бурлила, и выплескивала свою энергию через край, и была беременна новыми формами жизни, которые вырывались на поверхность, поражая большинство людей непохожестью на все, что они когда-либо и где-либо видели. Кто-то растерялся перед общественной стихией, а такие, как Маяковский, активно творили «третью революцию духа», возложив свои надежды на то, что труд и разум станут основами не только социального, но и планетарно-космического преображения.

Кого-то из мыслителей, например, великого философа Николая Федорова, не застал социальный переворот, хотя он и был свидетелем переворота в науке, промышленности, технологиях — а именно эти перемены обусловили революцию. Кто-то из космистов участвовал в революции — как на одной, так и на другой стороне, а тех из них, кто родился позже, все равно зацепило событиями жестокого века. Среди космистов были как те, кто пострадал от новой власти, так и те, кто был ей обласкан, брал Зимний, дружил с Троцким или Богдановым.