Игорь Шнуренко - Человек взломанный

… Давайте будем честны: научно-фантастические фантазии космистов очень круты и прикольны, но лишь в том случае, если мы будем вечно жить на Венере космическими коммунистами, а не горбатиться на Марсе на соляных шахтах Илона Маска. Крайне важно вдохнуть новую жизнь в такой тип радикальной фантазии в эру Трампа, когда многие из радикальных левых просто хотят спастись, а лучшее, что предлагают левые прагматики — это работа для всех. Русский космизм — это откровение, он необходим из-за его способности вдохнуть воинственность и радикализм в фантастику как жанр, помочь нам отобрать сумасшедшие утопические идеи у фашистов и Силиконовой долины, и чтобы расширить нашу зону не-капитуляции».

В том же ключе, что и Гройс, отнесся к внезапной популярности русских космистов на Западе московский философ Евгений Кучинов. «Каждое существо должно стать музееобразным», — суммирует он идеи Федорова. Признавая «определенную легализацию космизма». Кучинов смотрит на этих мыслителей как всем довольный средний буржуа. И видит, разумеется, разные оттенки девиаций и безумия. Кучинов подчеркивает, что Николай Федоров был внебрачным сыном князя Гагарина, и, следовательно, можно вдоволь поиграться фрейдистскими смыслами.

«Легализация» обретает еще и совершенно конкретный торговый смысл, он может быть замечательной статьей интеллектуального экспорта, как туземная диковина, — сообщает Кучинов изданию «Горький». — и в этом смысле важна «минимизация рисков». В ряду прочих туземных товаров «русский космизм» должен быть обеззаражен, герметично упакован в целлофан существующих трендов и сопровожден какой-то рекламной кампанией. Эта история интеллектуального экспорта началась не вчера и не с космизма, разумеется. Трагикомические черты здесь проступают тогда, когда этот обмен становится чем-то вроде ветви сырьевой экономики: мы извлекаем из «русских недр» что-то красивое, смотрим, совершенно не понимая, что с этим делать, и продает тем, кто более технологичен — чтобы потом выкупить обратно в обработанном виде».

Сказано — сделано. В 2018 году под редакцией Кучинова вышло собрание текстов близкого космистам поэта-вулканиста Святогора. Александр Агиенко — молодой анархист, встречавшийся с Лениным и Махно — взял себе псевдоним «Святогор» и в начале 1920-х годов выпускал издание «Биокосмист. Креаторий Российских и Московских Анархистов-биокосмистов».

Нельзя сказать, что Кучинов открыл русскому читателю тексты Святогора — они печатались десять лет назад в «федоровском сборнике», регулярном издании все той же РХГА (Российской христианской гуманитарной академии), которая занимается изданием трудов космистов и близкого к ним французского философа и антрополога Пьера Тейяра де Шардена. Но можно лишь приветствовать, что еще более широкая аудитория ознакомится с трудами русского радикального автора, весьма популярного у сегодняшних западных трансгуманистов.

Воинствующий безбожник, которого вполне можно назвать первым киберпанком, Святогор вроде бы отбрасывал идеи Федорова из-за их религиозности, слышать не хотел ни о чем в его представлении «потустороннем». Но при этом он проповедовал ровно те же тезисы, что и Федоров — о всеобщем воскрешении, достижении полной свободы человека от времени и пространства, отмене смерти, и, самое главное, необходимости и возможности достичь этих целей на основе науки, без всякой мистики. Святогор смотрел на федоровскую философию «общего дела» как на практическое руководство к действию, и пытался распространить идеи биокосмизма как можно шире в массах населения.

Первый киберпанк, таким образом, с большим энтузиазмом бы отнесся к созданию искусственного интеллекта — разумеется, на коммунистических началах. Не удивительно, что работы Святогора активно изучаются сегодня трансгуманистами. Вот несколько выдержек из его брошюры 1922 года «Доктрина отцов и анархизм-биокосмизм»:

« Утверждая смерть и локализм в пространстве, современное общество тем самым санкционирует все зло социальной жизни. Если так будет продолжаться дальше, то человечеству грозит полное моральное и физическое вырождение. Такое общество должно быть разрушено до основания.

Общество должно быть построено на принципах биокосмизма. Утверждая основное право каждого на вечную жизнь, такое общество не может допустить деления на эксплуататоров и эксплуатируемых, на рабов и господ.

Оно гарантирует максимум индивидуального развития и самоутверждения…Когда идеи биокосмизма станут достоянием каждого (противное невозможно), оно станет безвластным, ибо тогда основная идея общества каждым будет осуществляться свободно.

Мы утверждаем всеединство по отношению к нашей великой цели. Борьба за индивидуальное бессмертие, за жизнь в космосе — это всеобщая воля. В то же время локализм во времени (смерть) и пространстве неодолим индивидуальными усилиями. Отсюда необходимость социальности. Только единение в великой цели гарантирует победу над смертью и космическим пространством.

Новое общество — это не маленькие общины или союзы, которые «не чувствуют потребности в увеличении своего размера»…Прежде всего максимум пространства (иначе мещанство). Лишь на огромных пространствах всеединство людей может осуществлять великие действия. Биокосмическое общество всеземно, интерпланетарно.

Поставленная проблема требует от человека страшной свободы. Человек (человечество) никогда так не предоставлялся самому себе, как в биокосмизме. У него нет надежды на бога, на загробную жизнь. Он стоит лицом к смерти как обычной реальности, и это зло он должен победить без помощи извне (свыше), сам, вполне реальным, своим путем.

Биокосмизм, не ограничиваясь практикой в пределах существующих законов и свойств материи, ставит целью изменение самих законов бытия, материи творческою силою человека (без соловьевски-трубецковско-беловской благодати свыше). Лишенная идеи творчества, утопия Федорова нам органически чужда, что, между прочим, выражается в нашем отрицании дорогого Федорову «братства» как нетворческого взаимоотношения людей и в утверждении соратничества.

Советская система, в принципе гарантируя освобождение человека от ига внешней природы, уже теперь способствует росту личной сознательности, освобождая личность от ига традиции. Возрастает сознание личной свободы и ответственности как результат советизации, связи ».

Кажется совершенно абсурдной подразумеваемая почти всеми популярными авторами идея о том, что развитие систем искусственного интеллекта будет и завтра происходить в тех же социально-политических условиях, что и сегодня. То есть человек совершенно изменится — а на дворе по-прежнему будет капитализм, биржи, акции и прочие прелести системы, основанной на самых примитивных человеческих инстинктах.