Лодевейк Грондейс - Война в России и Сибири

Я, зная, как недолго мы здесь пробудем, посоветовал им в их же интересах держаться как можно нейтральнее.

Отряд, который действует в здешних местах и который называют «большевистским», насчитывает 600 человек, 60 % в нем китайцев (разбойники хунхузы). Русские – это по большей части сибирские каторжники, отпущенные на свободу революцией, по меньшей мере, бедняки-крестьяне, соблазнившиеся возможностью жить за счет «буржуев». Они проводят революционные принципы в жизнь: замещают начальников станций, инженеров и старших мастеров простыми рабочими, отбирают все, что могут, у буржуазии и обычно не трогают бедняков, грабят склады иностранных коммерсантов и склады с мукой и хозяйственными принадлежностями, которые бывший режим со свойственной ему мудрой предусмотрительностью устроил для жителей этого края, где растут зерновые и не производятся предметы первой необходимости. Бандиты объявляют «буржуями» и лишают прав всех, кто носит форменные фуражки: начальников станций и мастерских, врачей, у которых они тут же опустошают погреба и платяные шкафы. Думаю, нет необходимости добавлять, что старост деревень, которые в глазах этих разбойников являются представителями власти, против которой они борются, они казнят с немыслимой жестокостью.

Таптугары, 11 октября 1919 г.

Мы прошли еще несколько километров и вынуждены были остановиться из-за необычного обстоятельства. Красные после того, как взорвали мост, утопили поезд, где жили несколько месяцев, в реке. Последние вагоны, поднявшись в воздух, упали на паровоз, другие валялись внизу среди обломков моста.

Гарнизон Могочи, поддержанный двумя ротами и снабженный провиантом и боеприпасами, находился вне опасности, прожив не одну неделю в страшном напряжении. Враг, пользуясь ночной темнотой, спешивался и подбирался к зданию, где заперлись 80 японцев и командир-лейтенант. Но отряд отражал все атаки. Не в силах справиться с отважным маленьким отрядом красные попробовали уничтожить их морально. Они специально не перерезали телефонный кабель и пользовались им для того, чтобы с помощью молоденького сибиряка, который бегло говорил по-японски, передавать осажденным самые зловещие слухи и вести, лишая их надежды на спасение. Иркутск взят советскими войсками. Возмущенное население расправилось с Семеновым и его молодчиками, японская армия разбита и бежит, оставив гарнизон в Могоче, считая его уничтоженным. Молодой командир не снисходил до ответов на предложения сдаться. Но боеприпасы подходили к концу, рис давно кончился, а доставать хлеб становилось все труднее: хозяева положения до смерти запугали местное население.

Молодой командир, выслушав в молчании угрожающую речь противника, наконец, снизошел до ответа: «Придите и возьмите нас. Последний сделает харакири».

Нам больше нечего было здесь делать, и мы пустились в обратный путь к нашим баржам, переночевав у начальника станции. Я долго говорил с хозяином и его домашними об их несчастной родине. Он придерживается нейтралитета в этой гражданской войне, но на деле остается чиновником бывшей империи, обездоленным революцией.

Дом у него пустой, ограбленный-переограбленный, но у хозяина прямая спина, на истертой форменной тужурке блестят начищенные пуговицы с орлами, от прошлых времен он сохранил начальственный вид и замашки, хоть и в несколько смягченном виде. Вот они-то, а вовсе не его «капиталы» вызывают ненависть «четвертого сословия» и желание мстить. У него самого нет уже политических симпатий и пристрастий. Вера в само собой разумеющуюся реставрацию и народное неприятие большевизма мало-помалу померкла. Отряды Семенова, которые он видел в действии, не имели, по его мнению, ничего общего с могуществом, величием и престижем прошлого режима. Теперь он мечтает хотя бы о каком-нибудь порядке на железной дороге, которой смиренно служит, и хотя бы о какой-то безопасности для близких, которых то и дело тревожат в пустом доме то семеновцы, то большевики. В прошлом преданный царскому режиму, пройдя через множество бед и испытаний, он готов подчиниться любой власти, лишь бы она установилась окончательно. Словно сторожевой пес в доме без хозяев перед долгой ночью, он застыл в ожидании, не понимая, что же будет.

Сретенск. 16 октября 1919 г.

Полковник Умеда надеется, что успеет со своими людьми добраться до зимних квартир 71-го полка в Нерчинске.

Шилка – Амур затянулись блестящей прозрачной мембраной льда. Не пройдет и недели, как реки окончательно встанут и уже до апреля месяца. Теперь нужно сменить гарнизон в Могоче, он нуждается в отдыхе, поставить несколько небольших гарнизонов вдоль железной дороги и перестроить систему связи с северными районами до того, как выпадет снег, представляющий для военной кампании большую опасность.

Полубатальон железнодорожных войск сопровождает нас на север с тем, чтобы чинить мосты, которые разрушили красные. Гарнизон в Могоче, укрепленный двумя ротами, и одна рота военно-инженерного корпуса спустятся с северо-востока. Две колонны попытаются взять в кольцо противника, надвигаясь с двух сторон, собираясь соединиться, скорее всего, в Урюме.

Между Укуреем и Бушулеем. 18 октября 1919 г.

Несколько поездов идут вверх по Амурской железной дороге: эшелон штабс-капитана Чезинского, поезд полковника Умеда, к которому я прицепил свой вагон, поезд со служащими и рабочими железной дороги и эшелон с японцами. Мы точно следуем протоколу участия иностранных сил в военных действиях в Сибири: на первой линии местные войска, иностранные войска находятся в арьергарде и вмешиваются только в случае крайней опасности.

Подразделение Чезинского, которое едет раньше нас, было вытеснено из Бушулея при характерных обстоятельствах. Рассказ о них даст читателю представление о состоянии нашей армии в ту минуту.

Гарнизон Бушулея состоял из двух забайкальских казачьих сотен (местные дружины) под командованием сотника Лисковского и 120 пехотинцев штабс-капитана Чезинского, занимавших поезд на станции. Вчера вечером, услышав выстрелы с вершины холма, нависавшего над станцией, Лисковский решил прижать врага к дороге, обойдя его. Он поскакал со своими двумя сотнями, и больше никто его не видел. Может, его казаки отказались идти на врага, узнав в них казаков из соседних станиц? [388]Или просто отказались, не зная численность противника? [389]Во всяком случае, к ночи стрельба с холма возобновилась с новой силой. Поручик Станевич, командир пулеметного подразделения, приказал унтер-офицеру Зуеву и двум солдатам выйти из поезда с пулеметом, установить его на перроне и начать стрелять по смутным, едва различимым в потемках теням. Только они успели открыть огонь, как противник с криком «Ура!» пошел в атаку. Чезинский мгновенно дал приказ отъезжать. Поручик Станевич высунулся из окна и крикнул троим солдатам, которых собирался бросить: «Стреляйте! Стреляйте, черт вас возьми!» И они стреляли, истратив еще несколько лент. Казаки, прячась за деревьями, стали бросать ручные гранаты. Зуев едва успел вынуть затвор пулемета, оставил сам пулемет и 2000 патронов красным. Этим троим невероятно повезло: они спрятались на чердаке здания вокзала. Казаки их не искали.