Нина Фонштейн - Привет из Чикаго. Перевод с американского на русский и обратно

– Нет, у нас этот фокус не пройдет.

– А что, думаешь, у наших страховщиков денег не хватит?

– Да нет, если за каждый такой случай будут платить такие деньги, то у нас в стране кирпичей не хватит».

«Суть страхования в том, что люди, которым везет, оплачивают неудачи людей, которым не везет». Что важно, в случае невезенья (так было с моими знакомыми в разных обстоятельствах) страховые компании расплачиваются незамедлительно, будь то сорванная ветром крыша или целиком затопленный дом (если у вас оговорена страховка на случай затопления).

«Страховые взносы за автомобиль платишь годами, втайне надеясь, что в один прекрасный день случится авария, которая вернет тебе все до копейки». Грустная шутка, но позитивная сторона в том, что к счастью, большинство автомобилей весьма прочные, и трое из моих близких знакомых попадали в аварию, когда автомобиль списывали в ноль, а водители были целы и получали полную компенсацию стоимости машины (на тот срок эксплуатации) – это и Ольга, и Жора, и Индра.

С годами мы все больше зависим от медицины.

Я привыкла высоко оценивать уровень врачей в России, но по утверждению знакомых, многие специалисты перешли в платные больницы. Тем не менее, знаю, что маму Олега в Москве в ее девяносто лет вытянули из воспаления легких и недавно – из предынфарктного состояния, формально бесплатно.

В США медицина очень дорогая.

«Пациент звонит врачу, чтобы записаться на прием:

– Доктор, я был бы вам очень признателен, если бы вы прописали мне какое-нибудь лекарство, которое встряхнуло бы меня, возбудило бы во мне интерес к жизни. Есть ли у вас что-нибудь на примете?

– Да. Счет.»

Счета могут быть фантастически большими: пару ночей, проведенных в больнице, могут обойтись в десятки тысяч.

Врач – пациенту: – Как ваше состояние, больной?

Пациент: Благодаря вам, доктор, мое состояние значительно уменьшилось.

Выручают страховки, которыми обеспечивают большинство (не все) работодателей. Правда, у двадцати миллионов (это уже после почти двадцати миллионов, купивших относительно посильную страховку Obamacare) медицинских страховок нет, как и нет возможности их купить. Однако в экстремальных случаях сохранения жизни и необходимости срочной операционного вмешательства все госпитали декларируют, что выполнят свой долг независимо от наличия страховки (обратятся потом, по-видимому, от имени больного в Medicaid, фонду оплаты медицинских услуг для малоимущих).

Правда, особенно долго здесь в госпиталях никого и не держат, нам с Юрой желчные пузыри удаляли амбулаторно, рожениц выписывают на следующий день.

Вообще в США медицина особая. Впечатление, что основной упор образования американских врачей – знание тестов и видов анализов, которые помогут установить диагноз. Симптомам как неким субъективным параметрам уделяют вторичное внимание.

Когда-то, во времена сбора инновационных проектов для Международного инкубатора технологий, мы получили заявку из Обнинска, где авторы описывали экспрессный метод получения сразу двадцати и больше параметров крови. Мне, невежде, и в голову не приходило ничего, кроме гемоглобина, РОЭ, лейкоцитов и в случае особого интереса – сахара и холестерина.

Сколько-то лет назад в порядке специального бонуса (это был «День безопасности») всем сотрудникам нашей ArcelorMittal фирмы сделали бесплатно полный анализ крови и прислали домой результаты на четырех страницах – параметров под сто.

Когда моему лечащему врачу надо убедиться, что у меня в порядке почки или печень, она смотрит в компьютер на результаты анализов крови. При этом я не раз ловила себя на мысли, что не уверена, что она знает, где почки или печень находятся, никто никогда здесь не давит на печень и не ударяет по почкам.

Иногда нам везет: еще работают врачи, которые приехали сюда с российским (союзным) медицинским образованием и получали дополнительное образование здесь: те понимают и анализы и симптомы и вообще разговаривают, а не только смотрят в компьютер.

Ключевое преимущество местной медицины – виртуозно высокий уровень хирургии и оснащенность оборудованием. Томография, магнитный резонанс – хоть сегодня же. Юре, хоть он и ложился специально в больницу, в Москве давление отрегулировать не смогли. Он приехал сюда с давлением 200/100 и пульсом за 120. За довольно короткое время местные лекарства сбили цифры вниз, но накопившиеся отклонения вызвали подозрения, что плохо работает сердце. Мы тогда жили в Пекине, городке под Пеорией с сорока тысячами жителей, что-то вроде Загорска. Юре полазили зондом по сердцу через вену в паху и вызвали меня:

– У вашего мужа один из сосудов забит на 99 %, мы не будем вынимать зонда и перевезем его в госпиталь, где есть на всякий случай возможности для операций на открытом сердце. Вы можете поехать с ним.

Перевезли и поставили в забитую бляшками артерию расширитель – стент. Когда вскоре приехали навещать Валю в Москву, мой двоюродный брат, доктор медицинских наук, Володя Ривкин, сказал, что в то время (1999) даже в Москве с ее многомиллионным населением подобные операции можно было делать не более чем в пяти больницах. (Наверняка, сейчас ситуация изменилась).

После этого мы переехали в Индиану, где в таком же деревенском (очередном городке с населением в 35 тысяч жителей) госпитале спустя сколько-то лет Юре поставили еще три стента.

К врачам некоторых специальностей записываться надо очень задолго. Пошучивают:

- Простите, – отвечает дежурная, – мы сможем принять вас не раньше, чем через две недели.

– Но я к тому времени могу и умереть.

– Никаких проблем. Если ваша жена известит нас об этом, мы отменим запись.

Однако помимо госпиталей и приемных скорой помощи, существуют многочисленные пункты «немедленного» обслуживания, где принимают квалифицированные врачи широкого профиля, есть рентген, возможности анализов крови и т. п.

Лекарств здесь, на мой взгляд, слишком много. В принципе, в США разрабатывается больше половины всех новых лекарственных средств. Большинство из них имеют те или иные побочные действия и надо признать, что, в основном, их здесь отслеживают. Я приехала в страну с зашкальным холестерином. Мне выписали липитор, который как-то негативно влияет на печень. Печень не щупали, но периодически делали анализы крови и заменили липитор на крестор. Крестор вызвал боли суставов, заменили на какой-то статин, спрашивая меня периодически, не болят ли мышцы и т. д.

Но вообще сейчас происходит некоторая эволюция в отношении к лекарствам и прежде всего антибиотикам.

Пациент: "У меня болит голова!"