Калле Книйвиля - Крым наш. Возвращение империи

Лиза Богуцкая бежит к своему автомобилю, ей надо успеть на важную встречу. Я возвращаюсь на Майдан, покупаю несколько жетонов на метро в автомате, и еду по эскалатору вниз, к платформе. На станции «Дворец спорта» я перехожу на зеленую линию. Здесь, во Дворце спорта, состоялся музыкальный конкурс Евровидения в 2005 году, через год после Оранжевой революции. Тогда были огромные надежды — ведь Украина выбрала демократическое, европейское направление развития, — говорили тогда. Лауреат Евровидения Руслана участвовала в революции, а позже ее избрали депутатом парламента. Перед песенным конкурсом Украина временно отменила обязательные визы для всех граждан Евросоюза. И визы никогда не вводили вновь. Но сейчас ситуация примерно такая же, как и десять лет назад, только намного хуже. В прошлый раз победители после революции не могли сберечь свое согласие. На этот раз угроза поступила извне, с востока. И Крым уже потерян.

Шумный поезд метро выезжает на Южный мост через Днепр. Открывается вид на золотые купола Киево-Печерской лавры на вершине крутого склона, рядом Родина-мать — огромная, с металлическим блеском женщина с высоко поднятым мечом в правой руке и со щитом с изображением герба Советского Союза в другой. Чуть дальше на север, на том же берегу реки, стоит статуя Владимира Святого, который крестился в Крыму тысячу лет назад. А, может, в Киеве? Во всяком случае, он был киевским князем — именно здесь началось построение русского государства в начале 9-го века. Киевская Русь — так обычно называют великую державу восточных славян, — или Киевское государство. Но больше так не называют, по крайней мере в российских учебниках. Россия больше не дружит с Украиной, а значит, невозможно, чтобы в названии первого русского государства была столицы Украины. Нет, правильное название должно быть Древнерусское государство. Так ее называют новые учебники, и через три дня после того, как Владимир Путин торжественно подписал бумаги, сделавшие Крым частью России, Киевская Русь изменила свое название на Древнерусское государство даже в русскоязычной Википедии. Война в сети о переименовании длилась месяцами, но кремлевские патриоты — российские википедисты, были более настойчивыми, и в конце концов им удалось вычеркнуть Киев из названия древнего государства.

Настоящий Киев до сих пор стоит, однако, на том же месте, где он и стоял более тысячи лет назад. Поезд ускоряет движение, когда входит в тоннель на левом берегу. Сооружения здесь, на левом берегу реки, не тысячелетние, а построенные в основном в советское время. Строительство зеленой линии метро, да и самого Южного моста началось в последнее десятилетие Советского Союза. Я выхожу на станции «Осокорки», которая была открыта, когда Советский Союз прекратил существование, поднимаюсь вверх по эскалатору, и оказываюсь рядом с огромным массивом высотных жилых домов, рядом с автострадой, ведущей в аэропорт Борисполь. С другой стороны, за длинным рядом киосков и парикмахерской, предлагающей стрижку за 30 гривен (1,5 евро), видно торговый центр с огромной вывеской датского магазина товаров для дома «Jysk». Именно здесь снимает квартиру семья Эсмы Аджиевой.

Она крымская татарка, врач, я уже вспоминал с ней — она работала с международными проектами по улучшению ухода за новорожденными в Крыму. Когда Россия аннексировала полуостров, проекты были приостановлены, — рассказывает она.

— Мы не можем работать на оккупированной территории, есть такие правила. Мы закрыли один проект, потом другой. Мы недавно получили много оборудования для интенсивного ухода за новорожденными, потратили много денег из швейцарского фонда. И все это мы должны были отдать. Но я передала оборудование непосредственно в больницу, так чтобы они не смогли перевезти его в Россию.

Пожалуй, можно было бы и остаться в Крыму, если бы не дети. Но то, что случилось в школе, это совершенно недопустимо.

— Это было ужасно для детей, они были шокированы. Когда они пришли в школу, то им пришлось увидеть, как учителя сдирали со стен символы Украины. Речь не шла о том, чтобы снять аккуратно, а нужно было все сбросить на землю. Когда моя дочь, которой десять лет, после школы спросила у меня: «Мама, я не понимаю. Когда мы приходили в школу 1 сентября, классная руководительница говорила нам, что Украина — это наша Родина, что Украина — это наша земля. А сейчас она говорит, что она россиянка, любит Россию, что Путин хороший, а украинцы — фашисты. Чему мне верить? Ты же говорила, что надо слушать учительницу».

Сын, который на год младше, не сказал ровным счетом ничего, он только молчал, когда Эсма забрала детей из школы.

— Он не хотел разговаривать, он закрыл за собой дверцу автомобиля и прикрыл голову курткой. И всю дорогу он сидел так. Наконец мне удалось разговорить его. «Так кто же врет? — спросил он. — Ты говорила, что украинцы хорошие, но сегодня я узнал, что они фашисты и убийцы».

После того дня дети оставались дома, семья паковала свои вещи и делала все, чтобы переселиться в Киев как можно скорее. Когда все было решено, Эсма пошла в школу, чтобы забрать документы своих детей.

— Когда я пришла туда, то увидела, что все символы Украины были действительно сорваны, на стене висел только флаг России. Я сказала, что хочу забрать детей из школы и получить их документы. Они там собирают документы, готовят их, а когда передают, спрашивают: «Зачем вы едете туда, в гнездо фашистов, уверены ли вы, что там безопасно?» Это они действительно сказали, дословно так. Я молчала, хотя на самом деле хотела высказать все, что думаю о них, но они такие, какие есть, и это ничего бы не изменило. «Это ваша точка зрения», — я только сказала и ушла.

Решение уехать было абсолютно правильным, — говорит Эсма. И она смогла продолжить свою работу в Киеве. Хотя было нелегко.

— Два месяца — в мае и июне — я была в полной депрессии, я только сидела дома, хотя должна была ходить на работу. Я выполняла свою работу дома. Для меня было трудно встречаться с людьми, однажды я начала истерически плакать во время встречи в министерстве здравоохранения.

И для детей, разумеется, было трудно покинуть знакомую среду и вдруг начать обучение в новой школе, в огромном городе с трехмиллионным населением. К тому же на новом языке.

— В Крыму школы русскоязычные. А здесь они украинские. Разумеется, существуют также и русскоязычные школы, но эта школа очень хорошая и совсем рядом с нашим жильем. В первом диктанте дочь сделала 24 ошибки. Конечно, она плакала. Она ведь хочет иметь лучшие оценки, а в Крыму они изучали украинский язык только несколько часов в неделю. Но мы приобрели для нее сборники упражнений, и уже в следующем диктанте она сделала только четыре ошибки.