Шамиль Валеев - Мемуары уфимского школьника

И ещё видел Билана один раз в Москве, он (или не он?), выпучив глаза, гнал на серебристом кадиллаке в районе гостиницы «Белград», а я переходил дорогу. И ещё один раз – на корпоративе в Уфе, когда его ещё никто почти не знал. Но тогда за столом на ушах аудитории вис какой-то педоватый эстрадный критик, мне стало противно, и я ушёл, не дослушав этого одарённого вокалиста, зелёного лицом от здорового образа жизни.

И всё! Всё остальное – по телевизору и без моего спроса. Кто-то захотел и показал.

Но до сих пор не понимаю, на что они живут и кто эту музыку слушает. Возможно, им отчисляют с рекламы, когда показывают что-то рядом с ними по ТВ. Корпоративы. Концерты. Ну правда не знаю.

Видимо, живу в параллельном мире. Где нет Амирамова и Мугу. Бьянки и Саруханова. Леонтьева и Киркорова. И даже Ротару с Пугачёвой. Не могу представить не то чтобы я, но и мне понятные люди тратили на это своё время и деньги. Явно это из-за того, что я псих.

Вру. Знаю одну достойную даму, коллегу, которая слушает поальбомно Пугачёву и сопереживает её свадьбам. С детства, видать. У меня мама и тётя Джо Дассена слушали и Андрея Миронова.

Я не знаю почему, но мне кажется, проблема в том, что никто до сих пор не сказал громко и ясно. Эстрада – полная х**ня. Даже попса – лучше. Её, примитивную, запомнить можно. Мои мысли – твои скакуны.

Эстраду надо законсервировать на уровне шестидесятых годов, как и симфоническую музыку или джазовые стандарты Армстронга, Утёсова.

И не путать с поп-музыкой. Оставить в прошлом. Запомнить хорошей, помолодевшей незадолго до смерти. И только воспроизводить стандарты. Не плодить новой лажи.

И больше не развивать. Скоро, довольно скоро, те, кто слушает эту бурду на полном серьёзе, уже переселятся в рай.

Так вот, всё плохое, что я написал про просто эстраду, – это похвала просто. По сравнению с тем, как нужно убивать словами и мыслями фестивальную эстраду, вершиной которой является «Евровидение».

Это очень плохая, тупая музыка. Она не запоминается. Тексты у неё – ни о чём. Не цепляют. Не помогают жить. Не лечат. Не спасают от одиночества. Не дают сексуального сигнала. Ну, разве что климактерического. Не собирают народ в единый порыв. Кроме самого исполнителя и композитора, никто не сможет воспроизвести её музыку без партитуры. Эти произведения написаны только потому, что их авторы и исполнители не умеют больше ничего делать. А образование уже получено и переучиваться – лень.

Мне кажется, фестивальная эстрада нужна для выпускников профильных вузов. Чтобы они учились не задыхаться в микрофон, производя неописуемые кренделя ногами и совершая неимоверные па. Или просто приплясывая, как е**нутые куклы.

Я думаю, что нравиться это искусство не может даже в дурдоме базилевском.

Но. Можно только радоваться за трудолюбивый и добродушный удмуртский народ, который получил такое паблисити, донёс свои вышитые квадратики, красные платья, мягкие лица до большой аудитории. Как скучная и уже покойная босая старушка Сезария Эвора тёплым голосом научила отличать Кабо-Верде от Тувалу. Теперь их, удмуртов, трудно будет ассимилировать просто так. Их будут узнавать и, может, даже не будут пытаться пихать в их терпеливую землю экологически опасную химию.

И ради этого стоило простирнуть красные платья и чепчики. Только бабушкам, судя по всему, пришлось выдержать много дурдома, надеюсь, они не понимали и половины того, что происходит вокруг.

Зачем нужно это говновидение, если никому не вытерпеть до утра, когда подводятся результаты забега? Когда я садился в уфимском аэропорту, слышал, как какаято тётка рядом, включив телефон, первым звонком спросила, какое место заняли бабушки. Я прибалдел. В пять утра-то. После сложной посадки. Пилот дёргает рычажки. Вжииик-вжииик, отзываются рули высоты и закрылки. Бумкает шасси. У меня спина мокрая, двадцатый перелёт с начала года. Люди ждут тётку, встречают. А она их – про «Евровидение» спрашивает.

Почему так? Ведь удовольствие и другие эмоции – совсем не от искусства конкурсантов. Что-то же заставляет припадать к экранам?

Я думаю, мы, как и десятки миллионов людей Европы, нуждаемся в этнострановедческой матрице. Картине-карте мира в голове. Потому что из телепередач «Нэшнл Джиографик» и туристических поездок трудно понять-запомнить-сопоставить народы. Там слишком детально, много и неадаптированно.

Мы же давно знаем финнов по «Нокии», а тайцев – по ананасам и «морковкам» 7 7 Морковки – так называют тайских проституток (ред.) . . Французов – по бордо и «ситроену», шабли и «пежо». Через желудок. Фрагментарно и несистематизированно.

Олимпиады – повод вспомнить про Чад, Уругвай и Парагвай – раз в четыре года и мало что говорят о каждом народе земли, разве что о том, как устроены их тела, чем жопа монгола-борца отличается от грузинской аналогичной мышцы штангиста.

А что у них в душе – разве увидишь по лицам спортсменов, не склонных, как правило, к рефлексии, а скорее – готовых закусить губу и терпеть боль или анаболь.

Разве поймёшь по результатам труда, сколько сил понадобилось шведу, чтобы себя поломать и не уйти в запой с помощью аквавиты, строя дурацкие ящики, которые велосипедный старый жадюга выдаёт за мебель.

Кто злее, кто смешнее, помнят ли чехи обиды девятнадцатого, нанесённые немцами-командирами Остеррейха? А полученные от нас в шестьдесят восьмом? Когда поляки снова полюбят русских после разделов, Молотова и авиакатастрофы? Куда сейчас смотрят казахи? Мы же ни хрена об этом не знаем. Хотя много катаемся. Жрём. И все эти интернеты. Которые вообще не помогают собрать в голове цельную страноведческую картину мира.

И если таким неспортивным занудам, как я, Олимпиады скучны как зрелище, кроме открытий и закрытий, то оправдание существованию шоу задыхающихся приготовишек вокальных вузов мне придумать трудно.

Хотя пусть лучше, паралитично приплясывая, воют песни на косом английском языке, чем воюют в Третьей мировой: один хрен, хрен поймёшь и хрен запомнишь.

P. S. При написании текста ни один из нескольких сотен каналов телевидения, бытующих в России, не был включён.

Земфира: от крошки до гения

Наткнулся случайно на фан-сайте (рамазановском, не моём!) на свой ста-а-арый текст. Мне его заказал известный столичный музыкальный обозреватель и критик Антон Помещиков, который тогда работал в издании «Живой звук» – специальном приложении к суперпопулярному тогда «Спид-инфо».

Он заказывал мне отчёт рецензии с концертов заезжих звёзд – Лаймы Вайкуле, Юры Хоя и даже Бориса Моисеева, на который я попросил два пригласа, второй – для какой-нибудь девушки: «Один я туда не пойду – могут увидеть!» Спасительного пригласа у жадных импресарио не оказалось – я так и остался знакомым с чарующим творчеством этого дитя порока, заслуженного артиста РФ, лишь по телевизору. Пока довольствуюсь этим.