Л. Сержевская - Фактчекинг. Чеховы. Изнанка мифа

И тот советовал: «Ввиду твоего бедственного состояния и дабы не умножать пролетариата, не роди больше. Этого хотят Мальтус 33 33 Роберт Мальтус – английский демограф, утверждавший, что неконтролируемый рост народонаселения может вызвать снижение благосостояния и массовый голод. и Павел Чехов».

Вынужденный отъезд из столицы, перманентная беременность Анны, – все выводило Александра из себя. Он опять ушел в запой.

Иван, помогавший брату в переезде в Новороссийск, писал Антону:

«Александр невыносим, нетактичен, пересаливает много и что хуже всего – пьет» .

Сам же Саша врал родителям:

«Водки пью мало, вино выпиваю стакана два-три в день».

Но Ивану расписал все откровенно грубо, пахабно, как и жил:

« Перехожу к своей частной жизни. Моя поездка в Крымскую Ланицу… Кучер попался по мне. Мы с ним незаметно осушили две бутылки водки. Анна была не в духе, лошадь пердела, а возница посвистывал. Стало быть, все было хорошо.

В 8 вечера я уже пьян и сплю, а в пять часов утра болтаюсь с корзиной по базару. Пью так здорово, что даже самому совестно. Из жердей я сделал с большими усилиями самую уродливую в мире кровать для Анны и еще более уродливое стуло. Стуло сломалось в тот же день, но кровать крепка, и Анна дрыхнет на ней вовсю носовую завертку. Я распорядился, чтобы в сортире только срали, а мочиться рекомендую на свежем воздухе.

Вместо двух девчонок я нанял прислугу, но такую, что ей-же-ей я когда-нибудь ночью ошибусь и вместо Анны залезу на нее».

Прошло четыре месяца и Александр написал сестре:

«Скоро я стану папенькой в третий раз. Жду на рождество и уже приготовил себе веревочку, чтобы повеситься. Мыло для смазки тоже готово. Я никуда не хожу, ни у кого не бываю, потому что незаконно женат, выслушиваю намеки, остротки и всякую всячину… Но зажить другою жизнью, где бы тебя не пилили день и ночь, где бы не досаждали старческим кашлем и рваными чулками с сквозящими грязными пальцами – ах, как бы я хотел!… А делать нечего. Залез в кузов, назвавшись груздем, так сиди и нишкни!».

Второй сын родился 7 января 1886 года, о чем и оповестил «счастливый» отец брата Антона:

«Сегодня у меня родился сын, второй по счету и третий по беззаконности, и нарек я ему имя Антон в честь твоего бытия в сем мире, и намерен записать тебя же крестным отцом в метрической книге. Не обидься за то, что его произвел на свет я, а фамилию дашь ему ты».

Антон ответил:

« За наречение сына твоего Антонием посылаю тебе презрительную улыбку. Какая смелость! Ты бы еще назвал его Шекспиром! Ведь на этом свете есть только два Антона: я и Рубинштейн. Других я не признаю… Кстати: что если со временем твой Антон Чехов, учинив буйство в трактире, будет пропечатан в газетах? Не пострадает ли от этого мое реноме?».

А молодой отец продолжал без удержу пить: крики и писк детей, тазы, пеленки, ругань с женой и прислугой были невыносимы, вдобавок рвали душу письма Антона:

«У меня теперь отдельный кабинет, а в кабинете камин, около которого часто сидят Маша и ее Эфрос, Нелли и баронесса, девицы Яновы и проч. У нас полон дом консерваторов – музицирующих, козлогласующих и ухаживающих за Марьей» 34 34 Чеховы в это время снимали большую квартиру на Якиманке, в д. Клименкова. .

Александр страдал и всё посылал в Петербург прошения о переводе в Москву, а Антону – бесконечные жалобы и мольбы:

«Я весь в долгу. Не знаю, как извернусь. Тащат со всех сторон: три прислуги. Орава моя состоит из 8 душ. Просто хоть умирай. В пору повеситься. И вся эта сволочь требует, недовольна и выстраивает гадости. Похлопочи… Вывози! Меня жгут, режут, топчут и пняют?» .

А в ответ получал справедливую отповедь:

«Тебя, пишешь, „жгут, режут, топчут и пилют“. Т.е. долги требуют? Милый мой, да ведь нужно же долги платить! И к чему делать долги? Когда у мужа и жены нет денег, они прислуги не держат – это обыденное правило. Отчего ты не пишешь? Что за безобразие? У „Сверчка“ и „Будильника“ сплошные вакансии, а ты сидишь, сложил ручки и нюнишь. Почему ленишься работать?»

Не получив ни сочувствия, ни поддержки, Александр пошел на хитрость.

«Я волею Божиею ослеп», — сообщил он родным.

Анна Ивановна добавила подробностей:

«Саша ослеп вдруг вчера в 5 часов вечера, он после обеда лег спать, по обыкновению выпив порядочно, потом проснулся в 5 часов, вышел из своей комнаты, поиграл с детьми и велел подать себе воды, выпил воду, сел в постель и говорит мне, что ничего не видит» .

Под предлогом болезни Александр с семьей приехал в Москву и остановился в казенной учительской квартире брата Ивана, где жил и отец.

Павел Егорович, для которого внезапный приезд «слепого» сына был как гром среди ясного неба, с горечью писал семье, отдыхающей в подмосковном Бабкине:

«Положение его незавидное и жалкое, потерял зрение, его водят, как слепого за руку. Вот последствия своей воли и влечение своего разума на худое, увещаний моих он не послушал. Приехал в грязи, в рубищах, в говне. Всё прожито и пропито, и ничего нет. Что еще будет, но хуже этого не может быть» .

Однако во внезапную слепоту не поверили ни Николай, ни Антон.

Едва приехав в Москву, «слепой» Александр бросил жену на отца, а сам укатил к Антону на дачу в Бабкино.

«У меня живет Агафопод 35 35 Один из псевдонимов Александра Чехова. . Он был слеп, но теперь совлек с себя Велизария и стал видющ», – издевался над братом Антон в письме редактору Лейкину.

В таком же духе рисовал картину и Николай Чехов:

«Д ля чего он напускал на себя слепоту, комедьяничал? Александр сознавал, что он лжет, и чем белее он лгал, тем больше страдал и пил. Нужно же было объяснить свою слепоту. Ни один шут не понимал, чего стоило ему его актерство. Все смеялись, и он понимал это и пил».

Пока Александр веселился в Бабкине, Анна с двумя крошечными детьми и без денег оставалась в Москве, и ей было не до веселья.

ИЗ СЕМЕЙНОЙ ПЕРЕПИСКИ

Дорогой Саша.

Исполняю твое желание – пишу. Пока обстоит все благополучно хотя не так как нам желалось бы. Вчера только что вы оба уехали, пришел Павел Егорович, очень удивился, что так вдруг уехали и был по-видимому чем-то недоволен. Послала я за спиртом и на 20 коп. не дали, у Петра не было, пришлось попросить у Павла Егоровича, он дал 35 коп. которые я сегодня же, как только он придет, возвращу ему.

Сегодня утром в 10 часов я оправилась к Давыдову 36 36 Издатель журнала «Зритель», приятель всех братьев Чеховых. , он дал мне еще 3 рубля и обещал через 2 часа привезти еще. По конке вернулась домой. Немного погодя приехал Всеволод 37 37 В. Давыдов, редактор «Зрителя». , вручил мне только 25 рублей и даже не раздевался.