Марис Гайлис - Шесть лет во власти

Как многие отмечали, И. Годманис говорил много и пространно. Никто особенно не старался ему возражать, или спорить с ним. Как сегодня, помню случай, когда министр юстиции Виктор Скудра, который обсуждаемый документ несомненно видел впервые, стал прямо на заседании его редактировать с юридической точки зрения. Случаи, когда документы переделывались по ходу заседания, вообще не были редкостью, и понятно, почему рождались ошибки. Заседания проходили в теперешнем зале заседаний премьер-министра, сравнительно небольшом, с довольно плохой вентиляцией помещении, которое фактически всегда было переполнено. Тогда на заседаниях правительства присутствовало очень много людей, нужно это было или нет, но сидели все советники, все заместители министров. Они размещались в удобных кожаных креслах, стоящих в несколько рядов, атмосфера, надо сказать, была довольно благодушная. За овальным столом сидели только министры, заместители ни в коем случае: это считалось серьезным нарушением субординации. Но однажды случилось такое: к столу подсела Сандра Калниете, в то время заместитель министра иностранных дел. Зиверт, сидевший рядом со мной, сказал: «Ну и огромнейшую же ошибку она допустила; это Сандре долго будут помнить». Частенько случалось, что сидевшие поодаль просто болтали, тогда И. Годманису приходилось стучать по столу кулаком, чтобы восстановить порядок, в общем-то, его все-таки слушали.

Как известно в общественном сознании время И. Годманиса связано также и с курьезами. Один из них – это поднятая в прессе (и напрасно) шумиха с так называемыми печурками Годманиса. Впрочем, истории с печурками могло и не быть, ведь это не такая уж и плохая вещь. Недавно я встретился с известным тренером по лыжам Янисом Циагуном, являющимся одновременно и дилером чугунных печурок, и он мне рассказал, что все эти печурки, которые он привозит из Норвегии, имеют очень хороший спрос, поскольку они просто великолепны: дрова в них горят по восемь часов. Бизнес Я. Циагуна расширяется, и это очевидное доказательство того, что «печурки Годманиса» имеют свое будущее. Конечно, нельзя переделать многоквартирный дом так, чтобы его можно было бы обогревать такими печками. Само название же «печурки Годманиса» появилось, как это уже у нас принято (к сожалению) как гипербола, которая с ходу была и отметена. А по сути идея вполне разумная: если человек не может заплатить за центральное отопление, которое к тому же и не эффективное, и не экономичное, то он должен искать выход, а это – как раз печка.

Наблюдая за работой правительства во времена И. Годманиса, я понял, что нужна система, при которой проекты решений должны быть тщательно подготовлены, чтобы на заседаниях кабинета уже не надо было бы дискутировать по юридическим или техническим вопросам. Заседания же Кабинета министров нужны для существенных обсуждений. Я начал изучать, как происходит принятие решений (постановлений) правительствами других стран: в Швеции, Финляндии, Германии. К тому же мне кажется, что заседание Кабинета министров в известной мере святое, высокое дело. Тогда мы вместе с Левитом выработали систему: на заседании правительства юридические вопросы не обсуждаются, если все же у кого-либо из министров в этом плане появятся вопросы, тогда соответствующий документ отправляется назад к чиновнику для исправления или доработки. Такой порядок мы ввели при правительстве В. Биркавса, возобновляя действие закона 1925 г. «О порядке работы Кабинета министров», при этом следуя его духу и букве. Кстати в законе ясно сказано, что заседания Кабинета министров закрытые, в них не принимает участия ни одно не принадлежащее к нему лицо, за исключением тех, кого пригласил премьер-министр. Конечно, важно, что происходит на заседаниях кабинета. Если там обсуждают характер постановления (решения), как это было во времена И. Годманиса, тогда присутствие советников необходимо, в противном случае министры могут что-то напутать. Но мы ввели систему, при которой для подготовки решений созданы специальные комитеты министров (финансов и экономики, социальных дел, иностранных дел и обороны), где и присутствуют соответствующие специалисты, в то время как Кабинет министров только принимает решение или нет, и присутствие советников здесь не нужно. И вот тогда стали удалять с заседаний правительства многих чиновников и советников, которые так любили там заседать. Этот порядок укрепился при правительстве, которое затем стал возглавлять я, надеюсь, что он в силе и сейчас.

Естественно, что все люди разные, поэтому, хотим мы того или нет, заседания правительства при том или ином премьере отличаются также и эмоционально. В. Биркавс и я более демократичны, не стремимся навязывать свои мысли любой ценой, сначала выслушиваем других, затем пробуем сформулировать общую точку зрения. В свою очередь А. Шкеле более авторитарный (в известной мере он похож на И. Годманиса), он уже в самом начале резко и категорично заявляет, что он думает по тому или иному вопросу, и большая часть министров, слыша это, особенно много и не возражает.

В декабре 1990 года кто-то из чиновников Министерства строительства прислал ко мне Яниса Вилюма и Уолтера Чена, которые предложили большие деньги от Тайваня. Они говорили, что там можно получить сто миллионов (!) долларов. Часть из них нужно будет отдать, а остальные – нет, это будет как подарок Латвии от Китайской Республики Тайвань. Они, конечно же, предупредили, что дело не такое простое, надо будет заплатить за посредничество. Иначе говоря, им обоим причитается 10% от подаренной суммы. Было подписано соглашение между Департаментом и ими, все было согласовано с И. Годманисом. В конце концов, если мы с их помощью можем получить сто миллионов, то почему бы не дать им эти 10%?

Было ясно, что Тайвань в первую очередь интересует политика: мы еще не восстановили свою независимость, а они уже тешили себя надеждой, что с нашей помощью смогут способствовать международному признанию своего государства.

Так вот, г-да Я. Вилюмс и У. Чен явились ко мне, ознакомили со своим проектом и пригласили в гости на Тайвань. И. Годманис поддержал этот планируемый визит, было намечено, что 13 или 15 января 1991 года я вылетаю в Тайбэй. Понятно, что из-за драматических январских событий поездку пришлось тогда отложить, если я не ошибаюсь, на март. За это время было обдумано, что следует ехать уже делегации, которая состояла из Ояра Кехриса и меня. Вместе с нами летели и наши доброжелатели Я. Вилюм и У. Чен, последний является родившимся на Тайване китайцем, постоянно проживающим в США. Здесь надо обязательно заметить, что г-н У. Чен во что