Александр Волынцев - Город горького шоколада

Многие потомки протоиерея Аристарха Израилева работали в военных институтах. «В „ящиках“, в общем», – смеется Сергей Иванович.

Когда сталкиваешься с подобными историями, в очередной раз поражаешься, ужасаешься и восхищаешься тем, что пережили люди в ХХ веке. И как жили в веке ХIХ. Когда потомственным дворянином мог стать выходец из села… А вы говорите: демократия!..

И все-таки появляется надежда на то, что, может быть, не сгинет Русь, постоит еще. Не имеем мы права дать ей пропасть с лица земли: предки не простят. И потомки…

Ефимов Владимир Григорьевич

(1935—2008)

Ветеран ФГУП «ПО «Маяк». Ликвидатор последствий радиационных аварий на ФГУП «ПО «Маяк» (1957 г.) и ЧАЭС (1986 г.).

Художник-любитель.

«У него такие этюды были, что кто-то сказал: „О! Володя Куинджи к нам приехал!“. Так его и стали звать: Володя Куинджи…»

Павел Григорьевич Грудин, ветеран ФГУП «ПО «Маяк»

Вообще-то, Александр, в городе-то я оказался, можно сказать, совершенно случайно. Служил в армии, а когда оставалось служить еще почти полтора года, к нам приехали вербовщики из этого города и предложили заключить контракт на двухлетнюю работу в «Южноуральском управлении строительства», тогда нас из армии демобилизуют раньше. Я прикинул… В общем-то служба-то у меня была не больно тяжелая: я был полковым художником. Но когда мне сказали, что на стройке тоже требуется художник-оформитель для отдела техники безопасности, подумал: «Господи… А что я теряю? Кроме погон…» И согласился.

Так я очутился в «Южноуральском управлении строительства». Ну, всё дело шло хорошо. Нормально. Так прошел почти год. Даже больше. Потому что я пришел в августе 1956 года, а в 57-м году рвануло.

Вот. Рвануло… Но, понимаешь, Александр, тут такая, в общем, штука… Мы, конечно, понимали всю трагедию произошедшую, но сами чувствовали какую-то как бы вину, что это все-таки от нас, мы чего-то тут недоработали: и комбинатовцы, и строители, и всё такое…

А тут еще 4 октября, через неделю, спутник запустили. Ну и, конечно, вся эта наша трагедия местного масштаба отошла на задний план. Спутник… А-ля-ля… И вообще красота.

Ну… Копались, конечно, мы в этом, простите, дерьме, понимая, что, кроме нас, никто это не вычистит. Как-то было стыдновато бегать с кисточкой, а люди там… Вот.

И я предложил, что буду руководить сменой, которая один из корпусов (вернее, из отсеков 802-го здания) очищала от этой скверны. Ну, вот мы там и работали.

В вечерней школе учился у Людмилы Дмитриевны Кононовой русскому языку и литературе. Она мне всё говорила: «Иди на гуманитарный факультет». А Александр Николаевич, ее муж (мы с ним и до того еще были знакомы): «Не! Не слушай баб! Давай в наш институт! Физиком будешь!» Я говорю: «Да я, вообще-то, тоже об этом подумываю…»

И так вот я и поступил на вечернее отделение, закончил, у него учился (электронике). Ой, какие были преподаватели! Ты знал бы, Александр… Один Корчёмкин Юрий Ильич – это легенда! А Марс Юнусович Думанов? Это вообще чудо какое-то… Да, Господи… Там что ни преподаватель, то уникум. Мы были, как говорится, просто счастливцами, что вот в такую плеяду ученых попали. Это были не «почасовики», это были истинно люди Науки. Они всё отдавали…

Порой вот на перемене, в курилке, узнаешь от преподавателя больше, чем за две лекции! Нет, лекция есть лекция, от нее никуда не денешься, а тут ему в лоб – вопрос. Он тебе в лоб – ответ. Всё. Великолепь…

А мы же работали на заводе, мы же всё это сквозь себя пропускали. Тем более, я же работал в отделе дозиметрии: это, как говорится, на самом переднем плане. Ну, вот таким вот образом у меня всё дело шло.

Окончил институт, всё в порядке, работал в дозиметрии, а мой приятель ушел в комбинатовский вычислительный центр. И начал меня совращать. А чего? Это дело новое. Вычислительная техника… Ай-яй-яй… Ну я это… Завозился. Прихожу к Андрею Федоровичу Лызлову (нашему начальнику отдела, тоже ныне покойный; у нас из 69 человек нашего отдела сейчас осталось только пятеро) … Он говорит: «Ты чего?! Не подпишу! Гладышев в отпуске, я тебя отпущу – он мне такого вломит. Он на тебя виды имеет».

Я говорю: «Андрей Федорович, ну получишь немножко по шее… Ну подпиши…»

Мялся-мялся… «Ладно. Фиг с тобой…» Подписал!

Подписал. И меня сразу в командировку в Минск. Я уволился, на вычислительный центр перешел. Ну, комбинат-то один… Я уехал в мае. Июнь, июль… В августе только вернулся. Вернулся… Гладышев мне домой звонит: «Чё, предатель! Вернулся?» Я говорю: «Миха-а-ал Василич, ну, вы не руга-а-айтесь, ну, так надо было…» – «Ладно, приходи, поговорим».

Пришел я к ним, посидели, поговорили, я ему всё объяснил, он меня понял. Вот я там на вычислительном центре стал работать.

А тут вдруг образуется вычислительный центр на стройке. Ага… А электроников-то нету, вычислителей. Их не выпускали еще у нас в Советском Союзе. Редкость…

И вот нас двоих через горком партии – меня как электроника, а Бориса Головатова как программиста – командировали на создание вычислительного центра стройки. И вот мы – туда.

Начали там, как говорится, с первого колышка.

Ничего, создали.

Потом обновили машинный парк уже на машины следующего поколения, потом еще следующего…

«Это был добрый, светлый человек,

очень приятный в общении, всегда отзывчивый такой…

Вот это у него важная черта была…»

Александр Иванович Гапонов, ветеран ФГУП «ПО «Маяк»

Вот. А тут – 1986 год. Да… Я сунулся, а мне Андрей Федорович говорит: «Цыц! Тебе что, мало было 57-го года?» Я говорю: «Андрей, ну мы же знаем, как надо…» – «Ладно. Пока в этом нет необходимости. Потерпи».

Ну и вот… Потом год уже прошел, я к нему опять прихожу, говорю: «Я не успокоился». – «Ну, ладно. Видимо, ты, как оса, прицепился!»

И вот я там еще разочек… Понюхал, чем это пахнет…

Правда, здесь-то, в 1957-м, мы работали почти вслепую. Техническое оснащение, особенно дозиметрическое, было на самом примитивном уровне. А в Чернобыле мы были уже вооружены. И тем более я же работал в отделе дозиметрии, у меня опыт уже был. Ага… Меня послали в командировку… А там командировки были, самое малое, три месяца. И вот прихожу к заместителю главного инженера по радиационной безопасности и говорю: «Нехорошо получается. Приезжают группы дозконтроля: одна группа сорганизуется хорошо – всё налаживается, соберется следующая группа – ну, не такая, ну, не то. Что эти сделали, следующие всё порушили. Нужно стационарную группу». Они мне: «А где ее взять? Вот что нам присылают, то мы и…» Я говорю: «Да надо же пошарить из бывших работников ЧАЭС, там же была своя дозиметрическая служба. И можно будет создать стационарную группу». – «А ты за это возьмешься?»