Ольга Аленова - Чечня рядом. Война глазами женщины

Я не знаю, почему его убили. Я не знаю, связано ли это убийство с тем делом, которое Алихан расследовал и о котором я написала. Скажу только, что меня это убийство потрясло.

С конца июля, когда группа Калиматова приехала на Кавказ, по 17 сентября, когда его убили, в регионе не было совершено ни одного похищения. Но на следующий день после убийства подполковника были похищены сразу двое ингушей. Если это случайность, то я в нее не верю.

В аэропорту Махачкалы нашу делегацию встретили четверо сотрудников милиции. «Можно посмотреть ваши документы?» – попросили они. Мои спутники из ЮНИСЕФ протянули паспорта, милиционер стал что-то сверять в своей бумажке. Я тоже протянула свой.

– Ваш не надо, – сказал милиционер по имени Константин. – Мы охраняем только сотрудников ООН.

– То есть, если меня будут грабить или убивать, вы не станете вмешиваться?

– Нет, почему же, мы поможем, – улыбнулся Константин.

Всю дорогу до Дербента мы ехали в сопровождении «мигалок», под вой сирен. Это вносило некоторую сумятицу в жизнь дагестанских сел: прохожие замирали и оглядывались. Впервые за семь лет работы на Кавказе я передвигалась по этой территории с таким шумом. Не скажу, что это было приятно. Даже сотрудники ЮНИСЕФ, привыкшие к кавказским особенностям, были немного шокированы.

– Нельзя ли выключить сирену? – деликатно спрашивали они у милиционеров.

– Нельзя, – строго отвечали милиционеры.

Мне даже показалось, что в отличие от нас милиционерам все это доставляло удовольствие.

Наутро я пересела в машину ООН, которая должна была доставить нас в детский миротворческий лагерь «Золотые пески». Перед отъездом ко мне подошел офицер охраны ООН и попросил поставить подпись под текстом, в котором говорилось, что, если со мной случится какая-то неприятность в автомобиле ООН, ни у меня, ни у моих родственников не будет претензий к этой организации.

– Везде у вас такие правила или только на Кавказе? – поинтересовалась я, расписываясь.

– Везде, – лаконично ответил офицер-литовец.

– И охрана такая везде?

– Нет, все зависит от зоны.

Позже я узнала, что весь мир делится для ООН на пять зон. Первая и вторая – это страны, в которых сотрудники ООН могут находиться со своими семьями. В ЮАР, например, могут. Третья – это когда лучше не рисковать ни родными, ни собой, но все же у сотрудника есть определенная свобода действий. Четвертая – это когда сотрудник ООН вообще не может передвигаться без охраны. А пятая – это война. Как в Чечне или Ираке, например. Есть, правда, страны и города, которые вне зон. Например, Москва, Лондон, Баку. Там для сотрудников ООН безопасно.

– А мы в какой зоне? – спросила я, вспомнив о том, что моим спутникам было запрещено покидать гостиницу и выходить в город без охраны.

– Мы – в четвертой.

Детский лагерь «Золотые пески» – это старый санаторный комплекс советских времен прямо на берегу Каспийского моря. Таких на побережье много, и в них все лето отдыхают дагестанские школьники. Но этот лагерь даже внешне отличается от остальных. В центре, на маленькой площади, развеваются флаги всех северокавказских республик. Дети и подростки, которых я вижу на улице, одеты в голубые футболки ЮНИСЕФ и бейсболки с надписями «Миротворчество» и «Толерантность». Эти дети не похожи на своих сверстников – они открыто улыбаются и сами подходят знакомиться.

– Вы из ООН? – спрашивает меня девочка лет двенадцати с бейджиком на голубой футболке. На бейджике написано: «Дана, Далой-Мохк, Ингушетия».

– Нет, я журналист.

– А вы какой журналист – правдивый или нет? – интересуется девочка.

– Надеюсь, что правдивый.

– Хотите, я покажу вам мою группу?

Так я попала в одну из шести групп, в которой толерантности обучалось около 30 детей. Сначала я наблюдала за всем со стороны.

Темой тренинга, который проводили психологи Залина Ачеева и Мадина Бештоева, было рождение слухов. Мадина вывела десять подростков из комнаты и закрыла дверь. Оставшимся она рассказала историю о том, как некая красивая, умная, голубоглазая и во всех отношениях замечательная девочка Кэтрин жила в городе Милтоне и дружила с мальчиком Алексом, папа которого был владельцем компании Procter & Gamble. Алекс был капитаном школьной футбольной команды, и за это папа подарил ему лимузин. Это была очень хорошая партия для любой девочки, и подружки завидовали Кэтрин и однажды написали на заборе некрасивые слова в ее адрес. Когда Кэтрин увидела это, она расплакалась и бросилась к Алексу, но он смеялся вместе со всеми. Тогда из школы вышел мальчик Том с ведром и тряпкой и молча стер плохие слова.

Мадина предложила одной из своих учениц, Маше, пересказать эту историю тем, кто ее не слышал. В комнату вошел Марат, и Маша все подробно ему пересказала, упустив только лимузин и футбольную команду и назвав папу Алекса владельцем фабрики по производству зубной пасты. Марат пересказал историю Алиму, но в его версии владелец завода зубной пасты оказался папой Кэтрин, а не Алекса. Следующий рассказчик перепутал героев, и оказалось, что Алекс исписал забор зубной пастой. А в окончательной версии осталась история про девочку Кэтрин, которую вымазали зубной пастой. Сначала все хохотали.

– А теперь представьте себе, что это не безобидный рассказ, а история, которая может разжечь войну, – подвели итог тренеры.

Дети притихли. Я села к ним поближе, и Батраз Битиев, повернувшись, сказал тихо:

– Теперь все понятно.

– Что понятно? – так же тихо спросила я.

– Ну что, когда в Осетии или Ингушетии распускают слухи о том, что ингуши или осетины кого-то похитили или убили, это вранье – надо сначала проверить.

– А если проверить и выяснится, что это правда?

Батраз внимательно на меня смотрит.

– Я думаю, надо договариваться. У нас в Пригородном районе ненавидят ингушей, потому что их не знают и боятся. И они нас ненавидят, потому что верят слухам. А если все сядут вместе, они увидят, что и осетины, и ингуши нестрашные.

В конце занятия четверо рослых подростков встали на мостик, образовав цельный постамент, на который забралась маленькая девочка и тоже встала на мостик. Получилось красиво.

– Если один из вас упадет, то упадут все, – сказала Залина. – Вот так же и Северный Кавказ: мир здесь возможен, только если все народы поддерживают друг друга.

В завершение тренер Мадина Бештоева рассказала нам старую кавказскую притчу о том, как когда-то давно один человек захотел обличить старого мудреца: он взял бабочку и поместил ее между ладонями. «Я спрошу у старика, что у меня в руках, и, если он скажет, что бабочка, я спрошу его, живая она или мертвая, – подумал человек. – Если он скажет „живая“, я сомкну ладони, и она умрет. Если он скажет „мертвая“, я раскрою ладони, и она улетит. И все поймут, что зря слушают этого старика». В присутствии всего аула он спросил старика, что у него в руках. «Бабочка», – ответил мудрец. «Живая она или мертвая?» – спросил человек. Старик подумал и ответил: «Все в твоих руках».