Алексей Меняйлов - Сталин: посвящение волхва

Странность , помогающая в ы рваться из братской могилы, приготавляемой нам жидами.

В этой главе поп ы таюсь понять сам, а заодно облегчить догадку другим, почему сам ы е глубокое понимание Сталина являют люди из числа репрессированных — или их потомки.

Платить, что и говорить, надо за всё.

Речь идёт, конечно, о духовной жизни, но обильный притчевый материал обнаруживается и в материальной тоже. Подобие облегчает если не познание, то хотя бы обсуждение.

Молодой человек начинает подступаться к аналогу этого сектора духовного ведения в магазинах. Просто так товар не отдают. Надо платить. Знание о «законе цен ы » молодой человек углубляет в постели с очередной «любящей» его женщиной. Или с женой.

Но главные откр ы тия ждут изыскателя в духовном мире. За освоение стихии земля надо «заплатить» лишениями экспедиций. Иной возможности «приобрести» ведение нет. И так со всеми стихиями. Всякое ведение даётся только оп ы том: постигаются только после расплаты — и получения «товара». Вернее, хабара.

Хабар — одно из любим ы х слов Пришвина и означает оно «весть». Пришвин добыл это слово в Азии, куда он бежал по той жизни, с большим трудом. Впоследствии, когда встречался со знаком ы ми, спрашивал: «Хабар бар? (вести есть?)».

Слово «хабар» (КБР) однокоренное слову «Рубка» — так называли Сталина архангельские волхв ы на соборах в деревне Пожарища, куда Сталин, тогда ещё Коба, приезжал в период сольв ы чегодской сс ы лки 1909–1911 годов. Корень КБР даёт такие слова как «бирюк» (волк-одиночка), ак беру (белый-священный волк или белая волчица), акбар (великий, святой); к сожалению, заб ы л тот сибирский яз ы к, в котором этот корень даёт слово со значением «жертва», скорее всего эвенкийский или юкагирский. В книге «Сталин: Культ Девы» показано, что КБР — это и «великий посвящённый» и «ученик». Итак, КБР — великий, жертва, святой, волк-одиночка, священн ы й волк, великий посвящённый, Сталин, весть. Всё сходится.

Сталкер у Стругацких из Зоны в ы носит не товар, а именно хабар — но слово это они никак не расшифровывают. Но, что и говорить, здорово у них получилось: сталкер (CJIT-KP

— «идущий к СЛТ») ценить может только добытую из священного мира весть (хабар). Впрочем, нормально: ни один человек не может совсем без истин ы .

Итак, человек отдал за хабар часть своей жизни, заплатил отказом от пустопорожних «общечеловеческих ценностей», отказом от так называемых удовольствий — и обрёл мудрость вечности. В частности, понял закон цен ы , без которой хабар не обрести.

За прохождение Врат на Воргу тоже надо заплатить. Как уже б ы ло сказано, за освоение стихии земля надо заплатить лишениями экспедиций. Отказаться от б ы тов ы х удобств. Иного пути нет. «Аскет» — слово одно коренное «скитаться». Сталин много скитался, а те, кто не скитался — не смогли написать о Рубке ничего путного.

Словом, ведающий — это тот, кто потенциально доступные ему «общечеловеческие ценности» выменял на вечные. На Силу. Которая от ступени к ступени всё возрастает.

Овладению Силой (ведением Цели: ощущением золотого света и следовании к Победе) препятствуют страсти. Страсть оправд ы вают, оправдания подпирают инвалидн ы ми кост ы лями лести. Лесть шибздикам (не героям) приятна. Попавшись на крючок лести, становятся рабами льстеца-поработителя. Смешно: всякий льстящий непременно над жертвой насмехается — внутренне.

К страстям относится и страх смерти. Пока боишься смерти, ведение не дастся. Одоление страха смерти с последующими поступками в золотом свете — это «пятёрка».

Освобождение от страха смерти и вообще страха процесс затратн ы й. Даже при интенсивном «обучении» требуются годы.

То, что не мгновения, не час ы , и не дни, а годы, станет ясно из примеров.

Средний срок преб ы вания в Войну на фронте (до ранения) ограничен днями. Могу ошибаться, но что-то вроде двух дней. В Великую Отечественную средний срок жизни лётчика с торпедоносца — 3,8 в ы лета. Этого срока не достаточно, чтоб ы обрести мудрость

— фронтовиков видал немало, сотни, но никто из них, ув ы , волхвом-«пятёркой» не стал. Впрочем, из числа в ы живших фронтовиков я и «тройки»-то не встречал.

По жизни встретить можно немало прошедших реанимации от бандитского ножа или пули — но и из этого контингента ни один из мною встреченн ы х мудростью не владеет.

На грани смерти, чтоб ы пройти «пятёрку», надо находиться дольше.

Однако овладевшие есть. Какие условия тому способствовали?

Ближе всего собственн ы й оп ы т. От страха смерти я освободился ценой пары сотен сердечных приступов. Очень помог один врач. Больничная палата, ночь, меня колотит, привели дежурного врача. Эдакого правоверного госхристианина. Он проповедовать начал, возможно, готовил к смерти. А я ему в ы сказал некое сомнение о христианстве, в частности, о его православии. Тогда он с чисто инквизиторской наглостью развалился напротив меня на стуле, и стал надо мной издеваться. Среди прочего стал изуверски опис ы вать, как я умру: дескать, во время одного из приступов сердце остановится, удушие, мучительная агония — и алее. Если не в этот приступ, то в какой-нибудь следующий непременно. Вот такой «добрый доктор».

Но он мне помог — хотя вряд ли хотел.

После этого сеанса «небесной любви» я во время приступов перестал болеть , а стал умирать. В смысле, прислушиваясь к прерывающимся ударам сердца, ждать последнего. Как опрокинусь, сразу картинка возникала: вот-вот сердце остановится. Страшно б ы ло.

А потом бояться надоело.

Приелось.

Количество перешло в качество.

На это освобождение ушло уж никак не меньше двух, а то и трёх лет.

Не всякий способн ы й преклониться перед Сталин ы м освободился от страха смерти, но всякий, кто действительно освободился, а не понтит, Сталина понимает.

Из известн ы х мне понимающих освобождался кто как.

Одних неделями п ы тали бандиты с перспективой закопать в лесу. Другой на охоте на медведя оказался временно парализован и, лёжа один в лесу, не мог по несколько суток двинуться (условия для прощания с жизнью, согласитесь, вполне подходящие). Третьи пускались в безумные авантюры по доб ы че какой-то трав ы в северн ы х морях на допотопных лодках, без оп ы та хождения по морю. Ещё кто-то терялся на Севере в тайге.

Пути разные, результат (освобождение от страха смерти) один. Но это не просто экстремалыцики. Встречал немало экстремалов, кто не понимает ни шиша. Да и я не экстремалыцик — от страха смерти освободился, валяясь с приступами, и поминая всяческими нехорошими словами «доброго доктора».