Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

Русские, правда, еще не утратили свои коллективистские стереотипы поведения в бытовой жизни, особенно в провинции: общительность, высокая ценность дружбы, любовь к народным гуляниям, широким застольям, тусовкам и пр. Однако открытая нелюбовь русских к одиночеству, индивидуализму и эгоизму – это еще не коллективизм. От этой черты русских остались только бытовые традиции поведения, их «публичность». Наоборот, в последние годы у русских стал проявляться, по определению философа И. Ильина, инстинкт индивидуализма , « склонность быть самому по себе, стоять на своих ногах, иметь обо всем свое мнение ».

Новые условия (глобализация и рынок) этот инстинкт индивидуализма только усилили. Даже традиционные модели поведения русских, их тяга друг к другу, их пресловутое «чувство локтя», их нелюбовь выделяться в толпе и оригинальничать, их традиции щедрого гостеприимства, как и многое другое, – исчезают, уходят, заменяются другими моделями поведения. Им на смену пришли идеология приоритета частной жизни и индивидуализм . Для русского уха это звучит осуждающе, как приговор. С другой стороны, в этом есть и положительная сторона: впервые в русском сознании возникли условия, когда может расти индивидуальное самосознание, осознание себя как личности со своей программой жизни и, главное, личная ответственность, без чего нельзя создать более свободное общество.

Но возможно ли без доверия людей друг к другу создание представительской демократии? Или формирование качественной элиты? Да, в Конституции формально декларируются права и свободы, демократическое устройство и т. д. Но могут ли они быть реализованы без взаимного доверия, чувства локтя и поддержки ближнего, без общего интереса? А все это – в дефиците.

Так и получилось, что в раздерганном обществе низок уровень защиты прав человека, очевидно неверие в собственные силы, в возможность повлиять на ход событий. И дело не в том, что люди чего-то не знают или плохо информированы, а в том, что они признают свое бессилие . Ощущение бессилия компенсируется иллюзией о лидере, вожде, твердой рук, спасителе, который вывел бы общество из кризиса. Такой ориентир – результат растерянности, неорганизованности людей, отсутствия солидарности и возможности выбора.

Судите сами. В 2010 г. подавляющее большинство людей ( 70 %) выразили уверенность в том, что их личное участие в митингах, демонстрациях, забастовках не может оказать влияния на изменение ситуации в стране. С ними не согласились лишь несколько (!) человек из полутора тысяч опрошенных! еще больше людей вообще напрочь отказались участвовать в любых манифестациях – и в знак протеста против политики власти, и в ее поддержку («Левада-Центр»). Так обстоят дела с общественным сознанием.

Социологи из Центра академических социально-когнитивных исследований при Политехническом институте Ренсселира в США на основе компьютерного моделирования выяснили любопытные закономерности формирования общественного мнения. Оказалось, что большинству людей психологически трудно вынести тяжесть собственных идей, и они ищут, с чем бы согласиться . Однако позиция согласия может длиться только до тех пор, пока число свободомыслящих не приблизится к отметке 10 % . Как только количество несогласных превышает эту отметку, соглашательство становится невозможным, и общество начинает бурлить. И совсем не обязательно, чтобы людей на борьбу поднимала общая идеология. Причины «бурления» и несогласия – не идеология, не порыв к свободе и демократии , даже не идеи или программы, а просто количество людей с независимой позицией .

Есть ли у нас внутренне независимые люди? Много ли их? Таким в России всегда приходилось нелегко, государство их преследовало, старалось изолировать. Однако и сейчас они не перевелись.

Бросается в глаза независимая позиция молодых москвичей: только 20 %из них согласны с работой партии власти «единая Россия», а остальные – нет. В провинции (даже в Петербурге) согласных с властью гораздо больше ( 32–35 %). К слову сказать, и другие партии (ЛДПР, КПРФ, «Справедливая России», «Яблоко» и др.) точно так же не пользуются доверием и поддержкой молодых россиян, не рассматриваются как достойные оппоненты власти.

Это значит, что в сознании молодых россиян среднего класса нет достойной альтернативы действующему режиму ? У них уже есть независимая позиция, но еще нет идеологии и прочего. Из-за этого неустойчивого положения в богатой Москве интерес к политике, общее состояние тревожности и неудовлетворенности положением дел в стране гораздо выше, чем в других городах.

Так есть ли у нас сейчас признаки революционного подъема?

Зимой 2011–2012 гг. возникла уверенность, что да, есть. По стране прокатилась волна мощных манифестаций, публичных акций, флэшмобов, дискуссий в СМИ. Митинги оппозиции в Москве собирали стотысячные толпы. Это были представители образованной России, студенты и выпускники вузов, предприниматели и управленцы, менеджеры среднего ранга – «белые воротнички», которые не вылезают из Сети. Недаром эти акции называли протестом «рассерженных образованных горожан», в просторечье – «Ро́Гов». Среди них были «продвинутые» представители среднего класса, люди умственного труда, отнюдь не бедствующие, а мыслящие и хорошо информированные.

Так вот, этих людей объединяли не идеология или программы, а только независимая позиция , свой взгляд на вещи, что, по теории американцев, и становится причиной бурления в обществе. Толчком для их протеста стало несогласие с итогами выборов в Думу. Однако организаторы пошли дальше, и впервые за 20 лет на улице зазвучали политические лозунги.

Однако, по сути, толпа на площади и ораторы на трибуне – были людьми из разных миров. Их собрали Интернет и любопытство. И шли они не на штурм Зимнего, а на встречу близких по духу людей. Они выдвигали только моральные требования к власти: «жить не по лжи», соблюдать законы страны.

Не желая быть объектом политических манипуляций, они отказались от экстремизма, от агрессивных акций и баррикад. Митинги прошли без столкновений – как знак некоего демократизма власти и интеллигентской лояльности митингующих.

Это пример того, насколько стереотипное мнение, что русские понимают свободу как вседозволенность, несправедливо. Сторонников анархии в стране, судя по опросам, не очень много. Большинство боится нарушить хрупкое равновесие своим активным протестом.

Аналитики оживились, заговорили, что Россия «просыпается», и впереди много интересного. На поверку же ситуация показала, что симпатии протестующих – неопределенны и разнонаправленны, что оппозиция дезорганизована, у нее нет ни четкой программы, ни яркого лидера, с которым бы власти предстояло вести диалог.