Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

Такая идеология сродни политической терапии. Людям внушается бессмысленность и вредность привычки сравнивать Россию с развитыми странами: «Запад для нас – не указ». Упор на особенности русской культурной традиции становится невольным оправданием сохранения статус-кво. Культура в данном случае понимается как внутреннее свойство России, похожее на дурную неизлечимую болезнь. Следуя такой логике, бесполезно ждать, пока население «дозреет» до правовых институтов, свободных выборов, независимых судов, подконтрольной власти и т. п.

Да и наша история не противоречит такой идее. Никогда в России общество не приближалось к идеалам развитой устойчивой демократии со всеми ее атрибутами. Ее просто не было. Славная память о средневековом Новгороде с его демократическими формами правления ничего не меняет. Там были только зачатки, архаические формы самоуправления, которые рухнули в первых же боях против войска Московского царства в XV веке.

О чем же тогда говорить? Значит, все, что у нас происходит, – логично и закономерно? Недаром власти без устали повторяют, что в России – особая демократия («суверенная», «независимая», «управляемая», «частичная» и т. п.) в отличие от «подлинной», «настоящей», «истинной», которая есть «где-то там», на Западе.

Идея, что России присущ какой-то особый цивилизационный генотип, особый культурный код, прямо противоположный демократии, либерализму, Европеизму, и что «русский народ не готов к демократии», – это опасный миф, лукавство, если не пропаганда лжи.

Почему трудно согласиться с теми, кто прямо утверждает, что во всех политических и правовых бедах России «виновата» русская культура и архетипы русского сознания?

Во-первых, уязвим сам принцип культурного детерминизма: влиянием одной только культуры можно объяснить далеко не все. Например, существование двух Германий (в недавнем прошлом), двух Корей с разными экономическими и политическими укладами – не вписываются в эту схему.

Во-вторых, исследования показывают, что в своем отношении к идеалам демократии и права россияне не очень отличаются от других бывших коммунистических стран, более преуспевших. «Всемирное исследование ценностей» (World Values Survey) помещает Россию в группу православных коммунистических стран – наряду с Болгарией и Румынией. Известно также, что стремление россиян к пересмотру итогов несправедливой приватизации не сильнее, чем у соседей в Восточной Европе. А там демократические процессы по крайней мере не вызывают таких нареканий, как в России.

В-третьих. То, что демократические и правовые институты плохо приживаются на русской почве, не может быть связано с ее традиционной культурой и русской ментальностью. Исследования показывают, что Россия страдает как раз не от избыточной традиционности, а от сильного разрушения традиционных институтов. Например, разрушены механизмы социального контроля: а он был и в царской, и в советской России, когда при всех трудностях управу на откровенную несправедливость можно было найти. Также забыты такие старые формы самоорганизации, как сельская община, православные приходы и т. п. Еще лет 5–7 тому назад на лавочках сидели и судачили пенсионеры, и их побаивались: «Что люди скажут?» Сегодня и этого нет. Родственные отношения? Но их разрушение среди русских – уже признанный факт. Пресловутый русский коллективизм? – Давно уже миф. Словом, традиционные институты разрушены, а новых не появилось.

В-четвертых, в мире есть страны с более экзотической культурой, чем Россия, что не помешало им развиваться демократически. Например, за последнее время институты демократии, привнесенные с Запада, стали укореняться даже в таких далеких от Европейских традиций странах, как Монголия, Бенин, в странах Персидского залива. А по состоянию дел в области верховенства права Россия уступает, например, ряду стран Персидского залива. Значит, своеобразная культура и отсутствие демократических традиций могут и не мешать развитию демократии? Значит, они могут и совмещаться с ними? Даже если предположить, что россияне менее демократичны, чем жители Бенина, более подвержены правовому нигилизму, чем жители Саудовской Аравии, то значит ли это, что Россия не в состоянии повторить их опыт?

Следовательно, дело не только в особенностях культуры?

От идеи, что принципы демократии в России не могут прижиться из-за ее ментальных и культурных особенностей, можно прийти к опасному выводу с далеко идущими политическими последствиями. Приняв эту идею, остается признать: Россией вообще невозможно управлять качественно! И тогда остается выбор: либо ее надо уничтожить (как это случилось с СССР), либо ввести на ее территории внешнее управление – с помощью тех стран, где эти институты оказались эффективными. Неужели такие варианты приемлемы?!

Известно, что и «там», в странах с давними демократическими традициями, тоже есть множество несовершенств и отступлений от демократических принципов. «Чистой», идеальной демократии нет нигде, в том числе и на Западе. Демократия – очень сложный и трудно прививаемый институт. Это не просто устойчивое состояние , а процесс утверждения определенных институтов и принципов – в постоянной борьбе с нарушениями и отступлениями от них. Также и не существует в природе всеобщего эталона демократии, потому что разные страны несопоставимы по своим параметрам.

Так в чем же дело? Может быть, у русских есть свои, особые представления о демократии? Тогда как они ее понимают? Чем они отличаются в понимании демократических ценностей от стран Восточной, да и остальной Европы? Что важнее для них? – Государственные институты? Или особые права и обязанности? Или политическая система?

Оказывается, не имея большого демократического опыта, население России, тем не менее, имеет свои представления об обязательных признаках демократического общества .

Во-первых, для них важны такие институты , как «свобода волеизъявления, свобода совести, свобода печати и передвижения, самоуправление, свободные выборы». Для подавляющего большинства россиян ( 60 %) эти институты – безусловная ценность. Это всем нравится – читать, говорить и смотреть все, что хочешь, отсутствие цензуры, издательский и театральный бум, свобода получения любой информации из электронных источников, возможность ехать куда хочешь и т. д. По общему признанию, такие свободы в России – есть. Так что не стоит всуе повторять лермонтовские строки о «стране рабов».

Второй по важности признак демократии – это «ответственность властей перед избирателями». С этим сложнее: власти и элита в России – очень своеобразны и не рвутся менять сложившиеся традиции отношений с народом.