Татьяна Ануфриенко - Так начиналась Мещура 

Выстрелить он не успел. Новоиспечённый комендант опередил его.

На выстрел вбежал уполномоченный с охраной.

— Сдать оружие! — приказал он. — Охрана, арестовать и вывести.

Уполномоченный подробно расспросил Юрия о случившемся, составил протокол. На прощанье сказал:

— Вот что, Юрий Николаевич Щанов, остаёшься за старшего. Сам понимаешь. Документы, накладные я оставил. Разберёшься. Ты парень головастый, я уже присмотрелся. Подумай, может, в партию вступать решишь, я рекомендацию дам. Такие, как ты, нам нужны. В случае чего подучим. Так что обдумай всё. А коменданта мы пришлём. — И добавил: — Схорони их, пожалуйста. Жаль, в общем-то, неплохой был мужик. Кто мог подумать, что так случится.

Уполномоченный и охранники с арестованным уехали на двух санях. Восемь лошадей с санями оставили в посёлке возить по ледянке лес.

Акакия с Ларисой похоронили вместе. Провожал их весь посёлок. В последнее время к коменданту стали относиться с уважением, а о позорной кличке давно все забыли.

В помощники Юрий выбрал Виктора Гуреева. Кудрявый, общительный и отзывчивый парень нравился ему. Вместе они сидели то в конторе, то на складе, разбирались с документами, с товаром.

— Надо в продавцы взять крепкую, шуструю женщину, — предложил Щанов.

— Подумаем.

Уполномоченный приезжал на санях

Очень тяжело жилось в это время детям. Многие вынуждены были безвылазно находиться в землянках — не в чем было выйти на улицу. То, что взяли с собой, у многих давно износилось, а новое достать было просто негде, донашивали друг у друга. В тесных, сырых землянках было всегда темно, только и света, когда днём лаз приоткроют, да от печки, когда топилась. Свечей не было, ламп — тоже, всю зиму жили в темноте. Взрослые хоть работали на свежем воздухе, а малыши целыми днями ползали, сидели, лежали на грязных, завшивленных топчанах, дыша спёртым, тяжёлым воздухом. О фруктах-овощах только мечтали, а многие даже забыли, что это такое. Дети слабели, болели, становились вялыми. Вечером, после скудной похлёбки, все ложились спать.

Валя прижалась к маме своим худеньким тельцем.

«В чём и душа держится?» — ёкнуло сердце Анисьи.

В тишине раздался слабый Валин голос:

— Я скоро улечу на небушко. Там солнышко тёплое-тёплое, светлое-светлое, там облака такие красивые, там птички поют и ангелы летают. И я вместе с ними.

Слёзы хлынули из глаз Анисьи, и она крепче прижала к себе пятилетнюю дочку.

— Держись, доченька, — сказал Никифор, — доживём до весны. Там и солнышко, и облака, и птички, и цветы — всё будет. — Утешал он дочь, а у самого ком в горле стоял.

— Нет, папочка, я раньше улечу. Там так хорошо.

И с улыбкой уснула. Навсегда.

В ту ночь умерло ещё двое детей: годовалый Аркаша и трёхлетняя Настенька. Это были первые дети, которые не выдержали страшных условий жизни. А ведь было только начало зимы.

У стариков одежда и обувь сохранились лучше, поэтому они каждый день, шатаясь от слабости и истощения, гуляли по посёлку.

Вера с Дусей шли с ручья с вёдрами воды.

— Ой, кто это там лежит?

Подошли, попытались перевернуть старушку.

— Кажись, Фёдоровна.

— Жива?

— Не знаю. Надо взрослых позвать.

— Я к Михайлычу, он в нашей землянке, должен быть сегодня дома, — схватив ведро, поспешила Вера.

Дуся осталась около старушки.

Скоро вернулась Вера с Егором Михайловичем, по пути позвали Порфирия Фёдоровича.

— Жива? — спросили мужчины.

— Не знаем, — дуэтом ответили подруги.

— Где её землянка?

— Идёмте, покажу, — отозвалась Вера.

Дуся пошла в свою землянку.

Надежда Фёдоровна, семидесятидвухлетняя женщина, протянула недолго — к вечеру, не приходя в сознание, умерла.

Редко какая неделя проходила без похорон. Иногда в день умирало несколько человек, тогда хоронили их в общей могиле. Оплакивать не было сил. В основном умирали малолетние дети и старики. От истощения, от слабости, от малоподвижного образа жизни, от грязи и спёртого воздуха в землянках.

— Володенька, даже домой боюсь идти.

— Не думай о плохом, Маша, всё будет хорошо, — поддерживал муж жену, идя с работы.

Родители действительно боялись идти домой: все ли дети живы? По утрам матери со страхом ощупывала своих малышей — тёпленькие ли, прислушивались к их дыханию.

От слабости и истощения умирали и на работе. Не удалось спасти Анну Николаевну, жену лекаря. Работала она на заготовке дров, упала прямо в лесу, смотрела на товарок виноватым, измученным взглядом. В посёлок привезли её на лошади. Муж — лекарь, но что он мог сделать? Изменить условия жизни? Накормить? Вылечить? Чем лечить? Ещё ничего не прислали.

Прожила Анна Николаевна два дня. Николай Фролович овдовел. С ним остался семнадцатилетний сын Анатолий, который работал на ледянке.

Нового коменданта прислали быстро. Не прошло и недели. Это был основательный мужчина лет сорока. Осипов Виталий Иванович.

— Юрий Николаевич, — обратился он к Щанову, — это вам. — И передал записку от уполномоченного. Тот просил охранника ввести нового коменданта в курс дела и, по возможности, помогать ему, особенно в первое время.

Зашли в магазин-склад. Юрий представил новую продавщицу:

— Это — ваша помощница во всём. И продукты населению отпускает, и вам готовить будет. Знакомьтесь, Ульяна Давыдова. — Новый комендант пристально посмотрел на женщину. — Ульяна, это наш новый комендант Виталий Иванович.

— Здравствуйте, — с чисто женским любопытством взглянула на новенького женщина.

— Ульяна всего несколько дней работает, тоже только привыкает, но уже справляется, — сообщил Юрий.

Нового коменданта интересовало всё, он подробно обо всём и обо всех расспрашивал, а вечерами скрупулёзно изучал постановления, отчёты, графики, накладные.

«Он порядок наведёт», — подумал охранник.

Юрий приходил в свою землянку поздно, усталый, но это было уже не холостяцкое жильё. Его ждали две женщины: Ольга и её младшая сестра Вера. Он сразу пригласил Олю к себе, как только получил землянку. Девушка с радостью согласилась. Но с условием, что сестра перейдёт вместе с ней.

— Наконец-то вернулся наш хозяин, — обняла его Ольга, — целых пять дней не было.

— Ты же знаешь, контору и склад нельзя оставлять без пригляда, вот и жил там, пока не прибыл новый комендант.

— Ну и как он, новый наш начальник?

— Серьёзный мужик, — ответил Юрий.

Через месяц прибыл очередной обоз. Тот же уполномоченный сообщил Щанову:

— Собирайся, Юрий Николаевич, поедешь со мной. Хватит уже быть здесь на подхвате. Я договорился, поедешь в Сыктывкар на курсы. А там поглядим, может, и в партию примут. Ты себя показал с хорошей стороны, я рекомендовал. Так что не подведи.