Татьяна Ануфриенко - Так начиналась Мещура 

— А у вас как дела, Виталий Иванович? — обратился он к новому коменданту, — уже освоились? Вот помощника вашего забираю. Простым охранником прибыл, а, поди ж ты, талант работы с людьми открылся. Подучиться только надо.

— Спасибо, товарищ уполномоченный, осваиваюсь.

— И хорошо, что осваиваетесь. Люди здесь трудолюбивые. Главное, правильный подход к ним найти, и всё будет в порядке.

Юрий пришёл в землянку. Ольга была в лесу, на заготовке дров.

— Вера, я уезжаю. Приказ, — сказал он и начал собирать свои нехитрые пожитки.

— А что Ольге сказать? Вы вернётесь?

— Ничего пока не знаю. Поцелуй от меня сестру, — чмокнул Веру в щёчку и ушёл.

Курсы, приём в партию, назначение на новое место работы, курсы повышения квалификации, новое назначение с повышением в должности… В эту жизнь Юрия Николаевича Щанова никак не вписывалась спецпереселенка Ольга Левашкина.

В землянках на целый день оставались малые дети и старики, которые не могли работать по старости или по состоянию здоровья.

— Дед Илья, а как вы раньше рыбу ловили? — поинтересовался любопытный Демидка.

— О-о, у нас были удочки, мы их сами делали.

— А как? Весной научишь?

— Я бы и прошлым летом вас научил, да нужны леска и крючок. На худой конец, иголка, её согнуть можно.

— Мама иголку не даст.

— То-то и оно. А удилище мы сами сделаем. Тут ивы полно. Хоть вдоль ручья, хоть вдоль реки.

— А леску где взять?

— Попробуем толстых ниток в два-три слоя скрутить. Опять же, где эти нитки взять? Не всякая хозяйка расстанется со своим добром. Магазина-то нет. Да и денег тоже нет.

— И что теперь, без рыбалки? — опечалился Демидка.

— Ты, внучок, раньше времени не горюй. Придёт весна, тогда и будем думать. Всё может измениться.

Почти в каждой землянке заводились какие-то интересные разговоры.

В семье Казаковых пятеро детей и одна пара зимних сапог. Неважно, что кому-то они великоваты, а кому-то маловаты, эти сапоги отдыхали только ночью. То старшая Ксеня обует: воды принести или к подружке сбегать. Только разуется, уже Антон убежал за дровами, а, может, к друзьям, а то Демидка перехватит и к другу Николке мчится поделиться новостями или деда Архипа послушать.

Лена ходила в этих сапогах с Дарьей на строящийся посёлок. Они собирали молодую хвою со срубленных веток сосны. Дарья рекомендовала хозяйкам:

— Эту хвою время от времени заваривайте и пейте. От цинги убережёт и силы поддержит.

Только четырёхлетнему Илье приходилось всё время быть в землянке. Уж слишком велики ему были эти сапоги.

Так и в других землянках. Если находилась хоть одна пара пригодной для детей обуви, обували её по очереди. И неважно: свои — не свои. Все свои. Впрочем, был строгий уговор: целый день одному в обуви не ходить. Другим тоже надо.

Худо ли бедно, зиму пережили. Наступил март, самый прекрасный месяц после зимы. День уже достаточно длинный, солнышко ярко светит и даже пригревает, ночами, правда, заморозки. И луж непроходимых ещё нет. Разве можно усидеть в землянке?

Забежал Антошка, схватил лопату.

— Ты куда? — спросила вдогонку Ксеня.

— Я щас, — и убежал.

— Я тоже хочу, — пригорюнился было Демид, и тут его осенило. — А можно я осенние ботинки обую? Тепло же.

— Обувай, всё равно тебя не удержишь, — согласилась сестра и сама стала подыскивать себе осеннюю обувку.

— И мне посмотри, — попросила Лена.

— Девочки, оденьте-ка Ильюшу потеплее, в мамин платок укутайте. Я вынесу его на солнышко на несколько минут, — предложила Дарья.

— А почему на несколько минут? — спросила Ксеня.

— После долгой темноты и зимовки в землянке нельзя сразу надолго на солнышко. Заболеть может.

— Лучше потом ещё прогуляться. Да, тётя Дарья? — спросила Лена.

— Верно, можно часто, но понемногу. И каждый день всё дольше и дольше. Так и привыкнет.

Пока шли разговоры, Илью укутали-замотали — осталось открытым одно лицо. Дарья вынесла малыша.

Казалось, весь посёлок высыпал на солнышко погреться. Мальчишки лопатами сгребали снег со столов и скамеек, которые были сколочены ещё осенью.

— Правильно, молодцы, ребята, — похвалила их Дарья.

Многие вынесли из своих землянок малышей, укутанных так же, как и Илья. Детские личики были бледно-зелёными, с впалыми глазами. Малыши часто-часто моргали, слёзы заполняли их глаза, безучастные ко всему.

— Всё, пока достаточно, — Илью занесли в землянку, — потом ещё выйдем.

Несколько дней выносили ослабленных малышей на улицу. Столы и скамейки на солнышке подсохли, уже не надо было держать детей на руках. Малыши начали оживать, уже с интересом смотрели вокруг, сопротивлялись, когда их заносили обратно в землянки. И бледность, казалось, отступала.

Через неделю такой солнечно-морозной погоды Дарья предложила:

— Давайте, ребята, завтра в землянке сделаем генеральную уборку.

— А как?

— Я расскажу. И друзьям своим скажите, пусть подключаются.

Назавтра выдался такой же солнечный день. Малышей одели и рассадили на столах, бабушек попросили за ними проследить, чтобы не упали.

— Ребята, — руководила Дарья, — идите на стройку. Там сучкорубы сосновые ветки обрубают. Натаскайте этих веток как можно больше. В общую кучу. А мы разберёмся.

— Надо и других пацанов позвать, — сообразил Никола, — быстрее будет.

— Верно. Всем надо. Носите, — одобрила Дарья.

— А нам что? — спросила Лена.

— А мы, девочки и хозяюшки, будем выносить из землянок весь старый лапник, весь мусор. Все тряпки, какие есть, вытрясем и на солнышке оставим. Пусть проветриваются.

— А нам, мужикам, какая работа? — не утерпел дед Архип.

— Да-да, про нас забыла, что ли, Дарьюшка? — упрекнул Илья Спиридонович.

— Не забыла. И вам работа. Сжечь весь старый лапник, весь мусор, который мы будем выносить из землянок. Согласны?

— С удовольствием сожжём всю нечисть, что набралась за зиму.

И закипела работа, будто только этого все и ждали. Мальчики носили сосновый лапник. Ничего, что далеко, вокруг оврага. Из первых сосновых веток делали метёлки. Освобождали землянки, выносили всё: что на просушку, что в костёр. С удовольствием сжигали старый лапник, уже засохший и оттого колючий, грязный, завшивленный, свежими метёлками обметали потолки, стены, стол, топчаны, пол. И весь мусор — в костёр, в костёр…

— Теперь пусть проветрится землянка, и занесём свежий лапник.

Ещё раз вытряхнули проветренные и просушенные простыни, покрывала — у кого что. И всю одежду, тряпки, какими пользовались.

К приходу родителей все домочадцы сидели уже в чистых, обновлённых землянках.

— Ой, что это? — удивились Степан и Серафима, как только вошли к себе.

— А воздух-то, воздух какой! — подхватила Меланья.

В эту ночь все спали крепким, здоровым сном, не крутились, не кряхтели, не вздыхали. И малыши не хныкали. Утром дети проснулись позже обычного.