Владимир Орлов - Крик птицы

Заслуженный артист БССР ЛЕОНИД ТЫШКО (в «Песнярах 1969-81 гг.): «Лявоны» — это несерьёзно, клоуны какие-то. Нашли с Мисевичем у Купалы и Коласа — «песняры»! Понравилось ребятам. Ну, «Пес­няры» — так и пошло.

Мулявин, надо сказать, неохотно сменил название: ещё перед самым отъездом в Москву говорил мне, что вернёт прежнее.

ГОЛОС В. МУЛЯВИНА: «Когда мы назвали себя “Песняры”, люди про­сто хохотали от названия, потому что никто не знал, что это такое, что за слово такое. Первый раз, когда нас объявили на конкурсе в Москве в 70-м году, мы сразу не поняли: кого объявили».

Однако после конкурса на них обрушится невиданная слава. И это бу­дет слава именно «Песняров».

Итак, восьмерым музыкантам и Моллеру куплены билеты на по­езд Минск — Москва, выписаны командировки с 5 по 15 октября 1970 года, выданы командировочные суммы из расчёта 2 рубля 60 копеек в сутки — тогда чуть меньше стоимости бутылки водки. И вот ещё: когда всё с отъездом уже было решено, новоиспечённые «песняры» наотрез отказались сбрить усы и укоротить волосы! Руководству филармонии пришлось смириться: надеялись, что в Москве-то их заставят это сде­лать, «укоротят» непокорных «белорусских битлов» — так их уже стали называть...

Но в Москве, изумлённой выступлением «Песняров», на причёски не обратили внимания, решили, что длинные волосы и усы — простона­родный признак белоруса. Мол, у хохлов чуприна-«оселедец», у рус­ских — борода. И тут, у белорусов, — фольк! Валерий Яшкин в своей книге пишет об этом: «Перед зрителями предстали лихие парни, по­хожие на деревенских предков, имя которых они взяли, весёлые, знаю­щие себе цену».

Заслуженный артист БССР АНАТОЛИЙ КАШЕПАРОВ (в «Песнярах» 1971—90 гг., влился в коллектив после конкурса, сразу перенял традицию): Да, Лёня Тышко с такими усами был! Красавец: и усы шикарные, да и всё остальное! Я тоже... И сейчас не сбриваю усы, бородку — так и ношу.

ЛЕОНИД БОРТКЕВИЧ: Очень Володя был похож на бульбаша — наш, белорусский: лысоватый мужик, усы эти. Потом, естественно, мир узнал нас: это было лицо республики Беларусь. Так пошло в народ: «бульбаш». Кстати, вот история этих усов. В парке Горького работали в Москве, был ливень. Володю от прикосновения к микрофону и гитаре — фаза, что ли, не так была подключена — его ударило током сильно. И тогда он отрастил усы. Ну, а уж потом мы все стали усы носить: Паливода, Тка­ченко, Тышко, я!

Я слышал их высказывания — всерьёз, причём: «Песняры» находили, что даже «битл» Джордж Харрисон выглядит «на белорусский лад» и гордились этим!

Точная оценка творческой платформы «Песняров» у заслуженного артиста Беларуси ВЛАДИМИРА ТКАЧЕНКО (в «Песнярах» 1977—85 гг.): С «Песнярами» появились обработки белорусских народных песен — стержень, на чём всё держалось. «Касіў Ясь канюшыну» в России не по­нимали, но — нравилось!

***

Чем жила страна в 70-м? На каком, так сказать, «культурно­-историческом фоне» всплыли «Песняры»?

А страна охвачена истерической вакханалией по случаю 100-летия со дня рождения В.И. Ленина. Весь год объявлен юбилейным.

В Ленинграде запрещают панихиду по Павлу Луспекаеву, ставшему всенародным любимцем после роли таможенника Верещагина в «Бе­лом солнце пустыни»: за десять дней до 22 апреля, официальной даты рождения вождя, и ещё неделю спустя — никаких публичных похорон, никакой траурной музыки! Гроб артиста не разрешают выставить ни в его родном театре — у Товстоногова, ни в залах филармонии, Теа­трального общества, Союза кинематографистов, — вообще, нигде, куда ходит творческая интеллигенция. Директор «Ленфильма» Киселёв хоть дал проститься с Луспекаевым, выставив гроб в ателье звукозаписи ки­ностудии, но едва за это самовольство не лишился партбилета.

На Малой Бронной не принимают спектакль Анатолия Эфроса «Ро­мео и Джульетта» из-за слов Леонида Броневого (Монтекки): «И будет всенародное веселье, подобное разливу вод апрельских!» Пришлось «апрельские» воды заменить «весенними» — пиршество идиотизма!

Из докладной записки мне, тогда по совместительству с кино еще и главному режиссёру Минского госцирка, артиста Беларуского цирко­вого коллектива Евгения Хромова: «Идя навстречу 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, беру обязательство к восьми кольцам, кото­рыми жонглирую, добавить девятое и выйти с обновлённым номером на манеж 22 апреля 1970 года»...

В ту эпоху многое, даже нормативное, привычное, облекалось в форму подарка к какой-то официальной дате: рабочий на предсъездовской тру­довой вахте вытачивал лишний десяток болтов за смену, колхозники на поля вывозили навоз навстречу очередному «историческому» пленуму, строители обещали уменьшить производственный травматизм — это значит: попытаться не пить на работе. Такое было время.

Однако в том же, «юбилейном», году конкурс в Москве заканчивается сенсацией. Вот как звучало решение жюри: «Среди вокалистов Диплом, 2-я премия и звание Лауреата IV Всесоюзного конкурса артистов эстрада присуждается Лещенко Льву Валерьяновичу. Диплом, 2-я пре­мия и звание Лауреата присуждается ансамблю “Песняры”. Председа­тель жюри Леонид Утёсов. Члены жюри: Рашид Бейбутов, Ирма Яунзем, Арутюн Акопян... 13 октября 1970 года».

И название «Песняры», и имя руководителя — Владимир Мулявин — страна услышала впервые. В одночасье они стали любимцами, куми­рами миллионов. Народный артист СССР Игорь Лученок определил их победу ёмко:

- Ни один российский ансамбль до них так не побеждал! Да и после. А вот что ещё любопытно: 1-ю премию почему-то не присудили ни­кому. Возможно, жюри было в растерянности: ведь стало ясно, что вы­сочайшее мастерство и безукоризненный вкус «Песняров» заставят признать на советской эстраде и официально узаконить в СССР жанр вокально-инструментальных ансамблей — ВИА!

Следствие этого оце­нивает Вячеслав Шарапов:

— Ничего лучше, чем ВИА, советское эстрадное искусство не приду­мало. По той сумме энергетики, привлекательности, свежести и любви зрителей, — безусловно, только ВИА!

Один из основателей ансамбля Владислав Мисевич до сих пор говорит о том конкурсе восторженно:

— Безумное везение в том, что мы трудились в нужном направле­нии — и вот выигрыш в конкурсе! Автоматически — известность! Во­обще, безумное везение во всём в тот период! Труд был оценен вдруг, неожиданно для нас.

ГОЛОС В. МУЛЯВИНА: «Всесоюзный конкурс эстрады! Первая на­града нашего коллектива. Это — первая мечта, которая сбылась. Самая маленькая награда, но самая дорогая».

МИХАИЛ ФИНБЕРГ: Мулявин тогда стал Мулявиным: его узнала вся страна, и его будут знать всегда.

АНАТОЛИЙ ЯРМОЛЕНКО: Все пели тогда «комсомольские песни», А он прорвал эту стену! Ну, так, все бренчали на гитарах, а он сделал жанр официально признанным. Не на усы смотрели — мол, «не наш», — а было утверждение жанра.