Николай Бахметьев - Жестокое метро. Хроника подземных катастроф

Но между двумя взрывами в Баку произошло еще одно событие — 12 мая было подписано трехстороннее перемирие (с участием делегаций из Баку, Еревана и Степанакерта), фактически означавшее окончание войны, на продолжение которой ни у одной из сторон не было сил. В этом случае «армянский след» в теракте 3 июля терял всякий смысл — устроить такое для Армении (чья экономика была еще больше истощена войной и у которой не было собственной нефти и газа) означало плеснуть бензина на еще тлеющие угли.

Тем не менее следствие по-прежнему придерживалось версии, что оба взрыва устроили лезгинские сепаратисты при поддержке армянских спецслужб и властей непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Более того, по запросу МНБ в феврале 1997 года в Москве был задержан и экстрадирован в Баку бывший военнослужащий азербайджанской армии, 30-летний Азер Салман-оглы Асланов, опять же лезгин по национальности. На суде, состоявшемся в Баку в 1998 году, Асланов заявил, что был завербован армянскими спецслужбами после того, как 13 января 1994 года попал в плен на карабахском фронте. Уже 14 января (на следующий же день!) с пленным якобы встретился Зорий Балаян — известный писатель и одновременно один из идеологов армянского национализма, предложив ему как «представителю притесняемого народа» принять участие в терроре против азербайджанцев. По запросу Азербайджана Балаян в 1999 году был даже объявлен в розыск Интерполом как особо опасный преступник, однако позже ордер был аннулирован по требованию Армении, расценившей уголовное дело против писателя как имеющее «политический характер». При этом азербайджанская сторона проигнорировала все просьбы предоставить Армении материалы дела. Инструкторами будущего террориста (опять же, с его слов) выступали полковник Карен Багдасарян и капитан Сейран Саркисян.

В июне армянские спецслужбы заманили мать Асланова в Ереван под предлогом его освобождения из плена и удерживали ее в заложниках, чтобы он не отказался от осуществления теракта. Через несколько дней Асланов с поддельными документами был переправлен в Баку через Минеральные Воды. Утром 3 июля он сел в поезд, следующий в сторону станции «Гянджлик», и, войдя во второй вагон (в переполненный головной втиснуться не получилось), встал у второй по ходу двери. Выждав минуту, незаметно вынул чеку из взрывателя и опустил пакет с бомбой под сиденье . И тут случилось то, на что Асланов никак не рассчитывал. Поезд, въехав в тоннель, внезапно остановился посреди перегона.Цитата из обнародованных материалов дела: «Поезд простоял 30–40 секунд. Я потерял счет времени и мысленно уже прощался с жизнью. Но все же сдержался, чтобы не выскочить из вагона, как только на станции «28 мая» открылись двери. Дождался, пока объявят отправку поезда, и только тогда, в последний момент, шагнул на перрон. Секунд через пять или шесть, уже стоя на эскалаторе, я услышал взрыв».

Здесь обнаруживается некоторое несоответствие — из тех же материалов дела следует, что взрыв произошел в тоннеле, когда поезд преодолел большую часть пути до следующей станции (иначе почему речь идет о расстоянии до «Гянджлик», а не до «28 мая»?), Асланов же в своих показаниях утверждает, что услышал взрыв, едва ступив на эскалатор. Но ведь состав не мог уехать далеко за «5–6 секунд», ведь так?

Все же слова Асланова дают нам возможное объяснение того, почему Гурбанов — исполнитель первого теракта по официальной азербайджанской версии — погиб вместе с остальными пассажирами. Что, если и тот поезд тоже встал в тоннеле перед станцией — после того как террорист решился запустить механизм бомбы? И простоял достаточно, чтобы Гурбанову просто не хватило времени покинуть заминированный вагон?

Почему поезда останавливались в тоннелях так часто? Первая причина — существенный износ как самих составов, так и путевого оборудования: большинство вагонов было выпущено в конце 60-х годов и работало с самого открытия бакинского метро. К 2001 году все старые вагоны списали, но в 94-м они еще вовсю бегали. Вторая причина — запутанная схема движения поездов, порожденная тем, что строительство велось долго и с большими перерывами. В результате движение в тот момент осуществлялось по трем маршрутам, при этом все поезда проходили через станцию «28 мая», служившую пересадочной, и иногда вынуждены были задерживаться в тоннелях перед ней, пропуская другие составы.

На суде Асланов также заявил в свое оправдание, что самовольно уменьшил заряд взрывного устройства, чтобы сократить число возможных жертв. После совершения теракта он беспрепятственно вернулся в Ереван, его мать отпустили. Возвращаться в Азербайджан, где он считался попавшим в плен, Асланов не рискнул и перебрался в Москву, где и был задержан в феврале 1997 года. Суд приговорил Асланова к пожизненному заключению. Независимо от того, кто на самом деле устроил теракты 1994 года в бакинском метро, они унесли жизни 27 человек и покалечили еще 107; кроме того, стали поводом для репрессий против лезгинского национального движения «Садвал», которое было фактически разгромлено, десятки его активистов были арестованы либо покинули Азербайджан.

Мы не будем углубляться дальше в армяно-азербайджанское противостояние, тянущееся уже не первое столетие и унесшее тысячи жизней по обе стороны. И в котором уже невозможно выяснить, кто начал первым и кто больше виноват. Мы вернемся в 1994 год — бакинские взрывы, увы, не стали тогда единственными черными датами…

В нью-йоркском метро, которое вполне обоснованно гордится самой большой в мире протяженностью линий, может случиться всякое. Здесь есть как участки, переполненные в любое время суток, так и станции, работающие на грани закрытия из-за невысокой плотности пассажиропотока.

15 декабря 1994 года. Четверг. Вечер. Поезд, идущий через Гарлем, вздрагивает на стыках рельсов. Поздно, в вагонах практически нет пассажиров, некоторые и вовсе пусты. Час пик давно миновал, да и эта часть линии не относится к числу самых загруженных. На одной из станций в один из таких «никем не занятых» вагонов входит человек с большой сумкой. На следующей остановке он выходит. Выходит один, и некому обратить внимание на то, что в руках этого человека больше нет сумки, — люди, стоящие на платформе, ждут свои поезда, и никому нет дела до одинокого пассажира, который тут же покидает станцию. Сумка стоит под сиденьем в пустом вагоне. Поезд углубляется в тоннель, и вдруг безобидная на вид сумка превращается в огненный шар, выстреливая языками пламени во все стороны. От жара и ударной волны лопаются окна, воспламеняется обшивка сидений и стен, выделяя токсичный дым…