Владимир Пятницкий - «Лев Толстой очень любил детей...»

Блока домогалась Лариса Рейснер, говорят, безрезультатно. Зато Гумилев назначил ей встречу в доме свиданий, говорят, успешно. Потом Рейснер стала женой Карла Радека. Гумилева бросила жена. Анна Ахматова держала в возлюбленных композитора Артура Лурье. Лурье весьма «любил как женщину» актрису Глебову-Судейкину, которая была замужем за художником Судейкиным и вызывала ахи у Блока. На квартире у Судейкиных жил Михаил Кузмин. Однажды Глебова-Судейкина сунула нос в дневник мужа, и у нее не осталось никаких сомнений в отношениях между мужем и Кузминым. Кстати, Михаил Кузмин любил эфебов, писал стихи, происходил из староверческой семьи, ходил в поддевке и смазных сапогах, да носил бороду.

Николай Клюев писал стихи, происходил из староверческой семьи, ходил в поддевке и смазных сапогах, да носил бороду. Еще он очень любил молодого златовласого Есенина и «давал ему путевку в жизнь»: «поясок ему завязывает, волосы гладит, следит глазами». Есенин много лет прожил в одной квартире с Мариенгофом и ночевал с ним под одним одеялом. Однажды, когда в Москве стояли жуткие холода, они наняли молодую красивую поэтессу, чтобы она грела им постель в течение 15 минут и потом уходила домой, а сами, согласно уговору, сидели лицом в угол, не подсматривая. 4 дня спустя девушка, невероятно оскорбленная тем, что они ничего не попытались сделать с нею, уволилась. Женой Есенина была Зинаида Райх. Когда он ее бросил, она вышла замуж за Мейерхольда. Всеволоду Мейерхольду посвятил одно из своих стихотворений эгофутурист Иван Игнатьев. Сборник назывался «Эшафот. Эго-футуры» и вышел с посвящением «Моим любовникам». Герой-рассказчик предлагает режиссеру расстегнуть Шокирующую Кнопку, иначе говоря, — ширинку. Еще Игнатьев покровительствовал Игорю Северянину, но Северянин ничего не понимал.

Игорь Северянин ухаживал за Шамардиной во время общих гастролей с Маяковским. Она была лирична, нездорова, но Северянин ничего не понимал, а потом выяснилось, что у нее как раз тогда был роман с Маяковским и она сделала от него аборт. Маяковский встречался с Эльзой Триоле, и она ему вставила зубы (оплатила дантиста). Потом Эльза уступила его своей сестре Лиле Брик. Лиля Брик запиралась со своим мужем известным опоязовцем Осипом Бриком и громко занималась сексом, а Маяковский сидел под дверью и подвывал. А в Эльзу Триоле был влюблен Виктор Шкловский. Она уехала в Париж и вышла замуж за Луи Арагона. Арагон занимался коммунизмом вместе с Жоржем Батаем, который делил одну любовницу с Пильняком — Колетт Пиньо. Шкловский поехал заграницу вслед за Триоле. Потом он вернулся в Россию к жене. Его жена была Суок, Серафима Густавовна. До этого она сожительствовала с Юрием Олешей, который дал ее фамилию своей кукле из «Трех толстяков». Потом Олеша женился на ее сестре Ольге Суок. На третьей сестре, Лидии, женился Эдуард Багрицкий. Еще Шкловский увел женщину у Булгакова, за что тот его ненавидел и вывел в виде демонического персонажа «Шполянского». Елена Сергеевна ушла к Булгакову от генерала Шиловского, прототипа Рощина из толстовских «Хождений по мукам». После ухода «Маргариты» Шиловский женился на дочери А. Н. Толстого. Толстой был влюблен в невестку Горького, про которую ходили слухи, что она спуталась с Ягодой. Горький 16 лет прожил с Марусей Будберг, которая потом стала гражданской женой Герберта Уэллса, а также распускал слухи про Маяковского, что он болен сифилисом. Осип Брик бросил Лилю Брик, чем несказанно ее удивил, оказавшись первым мужчиной, который ее бросил, и женился на простой хорошей женщине.

Пост был озаглавлен «Лев Толстой очень любил детей», и для людей понимающих это означало, что это — юмор, и его следует воспринимать как продолжение карнавализации русских писателей, начатой Хармсом. Многие другие, впрочем, восприняли его либо как клевету на деятелей Серебряного века, либо — что встречалось чаще, как обличительное их клеймение, которое надо использовать для дальнейшего развенчания (например, Дмитрий Пучков, опубликовав текст на своем сайте «Тупичок Гоблина», прокомментировал: «Часто спрашивают: что такое элита? Вот — это она»).

Текст этот сразу стал очень популярным: в моем блоге за 5 месяцев 2010 года к нему было оставлено около 350 комментариев (потом я их отключила — надоело читать). Сегодня, почти 10 лет спустя, согласно поисковику Яндекса этот текст выложен на различных сайтах и в блогах около 15 тыс. раз. Пару раз в год я вижу его где-то в фейсбуке с пометками «перепост 1 тыс. раз», «перепост 2,5 тыс. раз» и т. п. Месяц назад его прислали мне же, как доказательство разврата интеллектуальной элиты XX века.

Теперь наблюдения. Первое — про качество воспроизведения . Эра машинописного самиздата прошла, тексты копируют на компьютере с помощью одного клика, поэтому потерь в качестве из-за «ошибок переписчика» не происходит. Тем интереснее те искажения текста, которые все-таки случаются. Они вызваны «добрыми намерениями», желанием «улучшить» текст — и часто проистекают из того, что «редактор» не понял шутки.

Например, в анекдоте про яблоки (№ 47) из «Веселых ребят» самиздатовские редакторы раскрывали авторские сокращения «Нат. Ник.» и «Лерм.», не понимая, что это сделано нарочно, ради усиления комического эффекта. В случае моего текста какой-то «редактор» не понял, что Михаил Кузмин и Николай Клюев описаны совершенно одинаковыми словами, чтобы подчеркнуть их близнечность (и посмеяться над ней). Поэтому же они стоят ровно в центре текста, как ось симметрии. «Повтор» про Клюева в такой редактуре воспринимается «ошибкой» и выкидывается, а в результате выходит, что юного Есенина в следующем предложении домогается не он, а ни в чем не повинный Кузмин.

Второе наблюдение — про авторство . Считаные единицы, «утаскивая» текст из моего блога к себе, копировали последнюю строчку — с указанием авторства и значком копирайта. Возможно, этой строчкой пренебрегают при копировании, потому что «несмешная». (В «Веселых ребятах» имена авторов стояли на отдельном титульном листе, который подсознательно тоже был «не нужен» и быстро потерялся при воспроизведении). Сетевой этикет требует, чтобы, помещая чужой текст, ты указывал если не автора, то хотя бы ссылку на исходное расположение текста: этого, в случае с данной историей, тоже не случалось практически никогда. Более того, некоторые размещавшие этот текст, делали вид, что авторы — это они, и в ответ на благодарные комментарии отвечали «спасибо, я старался». Тезис «анонимное — значит, ничье, и я могу присвоить себе» даже был озвучен прямо. В феврале 2016 года одна дама поместила в своем блоге на «Снобе» статью под названием «Разврат, который мы потеряли», в котором переписала анекдот своими словами, обличая писателей, причем без какого-либо юмора [64] Переделанная первая фраза звучала так: «Блок, как известно, ходил по проституткам. Жену боготворил, но пальцем к ней не притрагивался, и та утешалась с Андреем Белым. Андрей Белый устроил триумвират, по-простому групповуху, с Валерием Брюсовым и истеричкой Ниной Петровской, которая стреляла в Брюсова». . Уличенная бдительными читателями в плагиате, дама начала долгую дискуссию. И, наконец, приписала к своей статье, что своей вины в плагиате не чувствует, поскольку это — «перепев того, что я считала народным фольклором, гуляющим по сети, а у него, оказывается, есть автор».