Александр Стесин - Африканская книга

В европейских учебниках истории весь доколониальный период удостаивался лишь краткого упоминания: что-то там про междоусобные войны диких племен. Но устная память рода передается из поколения в поколение, и местные жители вроде нашего водителя, чьего имени мне не произнести из‐за обилия цокающих и чмокающих звуков, до сих пор выдают по первому требованию: «Сакара завещал эту землю Чивауре, Чиваура — Ньямадзиве, Ньямадзива — Кубине, Кубина — Цаце, Цаце — Гвиндо, Гвиндо — Дзеке, Дзека — Мудиме, Мудима — Кение, а потом пришли белые и отняли у нас нашу землю. Сначала предложили продать им ее за шестьдесят долларов, потом пригрозили тюрьмой, а потом просто сожгли всю деревню. А когда пришел Смит, они предложили нам выкупить у них ту землю, которую они у нас отняли, и назвали такую цену, о какой никто из нас не мог и помыслить».

В 1965 году белое правительство Южной Родезии во главе с премьер-министром Яном Смитом провозгласило независимость от Великобритании. В это же время началось и африканское освободительное движение, известное как Вторая Чимуренга (Первой Чимуренгой называли неудавшееся восстание против британских колонизаторов в 1896–1897 годах). В отличие от Первой Вторая Чимуренга продлилась пятнадцать лет и в конце концов увенчалась успехом: Смит пошел на попятную. Страну переименовали в Родезию-Зимбабве. Дальше следует история противостояния между партиями ЗАПУ и ЗАНУ-ПФ. Первую возглавил Джошуа Нкомо, вторую — Роберт Мугабе. Кроме прочего, это был еще и раскол по национальному признаку: ЗАПУ поддерживали ндебеле, ЗАНУ-ПФ — шона.

Анамнез жизни Мугабе не вполне соответствует привычному образу африканского диктатора: это не ражий детина Иди Амин и не безжалостный подполковник Менгисту Хайле Мариам. Интеллектуал с оксфордским английским, бывший учитель, англофил, любитель крикета и Грэма Грина, обожатель английской королевы, пожаловавшей ему рыцарский титул [388] В 2008 году Мугабе был лишен этого титула. , Мугабе принадлежит к иному типу тиранов, особенно распространенному почему-то именно в южной части континента. Он — той же породы, что замбийский Кеннет Каунда (тоже, кстати, бывший учитель), ангольский поэт-правитель Агостиньо Нето и малавийский доктор Хастингс Камузу Банда. Из них из всех Мугабе оказался самым живучим. Он провел семь лет в партизанских отрядах и одиннадцать лет в тюрьме. За свою долгую жизнь он проделал путь от героя освободительного движения до героя «Осени патриарха». И, подобно персонажу Маркеса, давал приют свергнутым диктаторам других африканских держав, включая того же Хайле Мариама. Придя к власти, Мугабе провозгласил Зимбабве многорасовым, многонациональным государством, где все граждане, черные и белые, шона и ндебеле, равны перед законом и связаны братскими узами. «Шона и ндебеле — братья навек», — заверил он оппозицию из Матабелеленда. После чего бросил свою Пятую бригаду на подавление мятежа в Энтумбане и устроил там геноцид «Гукурахунди» («Чистка»), в результате которого погибли двадцать тысяч ндебеле. И в то же время, умиляясь собственному великодушию, предоставил поверженным врагам Джошу Нкомо и Яну Смиту места в парламенте. «Оставайтесь с нами, — воззвал он к белым гражданам, — мы не причиним вам вреда». После чего издал указ о земельной реформе, и тысячи белых фермеров лишились своих земель. Их сгоняли с ферм, заставляя перед уходом эксгумировать тех, кто был похоронен на семейном кладбище. Согласно поверью шона, селиться рядом с чужими могилами — плохая примета; бывшие хозяева должны унести с собой своих мертвецов. Отныне эта земля не принадлежит им, даже если их пуповины зарыты здесь в согласии с африканской традицией.

Как известно, тоталитарные режимы — благодатная почва для литературы. Зимбабве, где за пятнадцатилетней диктатурой Яна Смита последовала тридцатилетняя диктатура Роберта Мугабе, в этом смысле не исключение. К сожалению, из всего списка зимбабвийских писателей, чьи произведения заслуживают внимания, на русский переводились только Чарльз Мунгоши, Уилсон Катийо и нобелиатка Дорис Лессинг. На Западе же разговор о современной литературе Зимбабве начинается, как правило, с Дамбудзо Маречеры (1952–1987).

Африканский poète maudit, учившийся у битников и французских сюрреалистов, безумец, бунтарь, прожигатель жизни, необузданно стихийный и стихийно талантливый, — такова легенда, сложившаяся вокруг имени Маречеры. У него была трагическая судьба. Сын служанки и работника морга, он был вундеркиндом и, хотя рос в непредставимо тяжелых условиях, сумел поступить сначала в Университет Родезии, а затем в Оксфорд, но недоучился, был отчислен за антисоциальное поведение, бомжевал на улицах Лондона, спал на парковой скамейке (где и написал свою главную книгу «Обитель голода»); вернулся в Зимбабве в надежде начать новую жизнь, но тотчас рассорился со всеми и вся, снова оказался бездомным, злоупотреблял алкоголем и наркотиками и умер от СПИДа в возрасте тридцати пяти лет. Его проза галлюцинаторно-метафорична, ее основа — невысказанная боль, ставшая настолько привычной, что уже как бы и не нуждающаяся в выходе, но дающая начало этому странному, иносказательному письму. Увы, в больших количествах читать это невозможно, через несколько страниц голова идет кругом, и новаторство Маречеры, столь восхваляемое академиками-африканистами, начинает казаться просто претенциозной чушью.

Куда интереснее читать воспоминания его немецкой подруги Флоры Вейт-Уальд — о нем и его окружении, о компании молодых интеллектуалов, в которую входили Чарльз Мунгоши, Уилсон Катийо, Шиммер Чинодиа, Ченджераи Хоув, будущие классики постколониальной литературы. К тому же кругу принадлежала и Ивонн Вера, испытавшая сильное влияние Маречеры, но куда более внятная и, на мой вкус, более талантливая, чем он сам. Там, где причуды Маречеры смахивают на шизофренический бред, выдающий себя за поэзию, у Веры — поэзия настоящая, та, в которую проникаешь не сразу, но, проникнув, испытываешь от чтения истинное наслаждение.

Впрочем, главной писательницей этого поколения в Зимбабве считается не Вера, а Цици Дангарембга, автор романа «Беспокойные обстоятельства», зачисленного газетой The Guardian в десятку лучших африканских романов XX века. «Беспокойные обстоятельства» увидели свет в 1988 году, а в 2019‐м вышло продолжение под названием «Это плачевное тело». Та же героиня, независимая и неуживчивая Тамбудзаи, в новых обстоятельствах. Новая книга была бы хороша, если бы не навязчивый литературный прием, режиссерская находка — повествование «от второго лица». Вместо «Тамбудзаи идет по улице» пишется «Ты идешь по улице» и так далее. Эту находку мы уже видели у сомалийца Нуруддина Фараха в романе «Карты», да и он, кажется, был далеко не первым, кто к ней прибегал. Дангарембга пишет не в пример лучше Фараха, но беспрестанное «тыканье» мешает восприятию текста. А может быть, дело даже не в этом, а в том, что за тридцать лет, прошедшие с момента публикации «Беспокойных обстоятельств», зимбабвийская литература вышла на другой уровень, авторы нового поколения пишут куда лучше, чем их предшественники, и проза Дангарембги уже не поражает, как когда-то.