Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

После того как ее «раскрыли», она бежала в Чили, где продолжила свою революционную деятельность в составе местных «красных бригад». Однако после прихода к власти там генерала Аугусто Пиночета она вновь была вынуждена бежать в другие страны [792].

Некоторые русские офицеры служили и в аргентинской армии, откуда они также иногда переходили в вооруженные силы Уругвая и других стран региона. Среди них следует особо отметить военного инженера и специалиста по фортификации Алексея Владимировича Шварца (1874–27.09.1953, Буэнос-Айрес), генерал-майора генерального Штаба, участника трех войн с 1904 г., героя и организатора обороны Ивангорода в Первую мировую войну, ставшего профессором Академии Генерального штаба аргентинской армии и Высшей Технической Академии этой страны.

В России он был известен как автор многочисленных научных работ в области военного искусства и военной истории. В марте 1919 г. он сменил Гришина-Алмазова на посту генерал-губернатора Одессы и исполнял обязанности начальника белогвардейских войск в этом районе.

В этой связи он был вынужден оправдываться за крайне неудачно проведенную отсюда эвакуацию группы войск Белой армии. Часть ее чинов, оказавшись неспособна бежать, погибла от рук повстанцев атамана Григорьева и красноармейцев, а другая была обманом записана французами в свой Иностранный легион, о чем автор достаточно подробно рассказал в своей предыдущей книге с одноименным названием.

И лишь малую ее часть удалось вывезти в Константинополь (Стамбул), откуда некоторые бойцы смогли впоследствии переехать в расположение белых войск Деникина для продолжения борьбы против Советской власти.

Вместе с тем, став видным аргентинским военным, генерал Шварц не забывал и про дела российские. В частности, вызовом с его стороны пещерным антикоммунистам стала занятая им оборонческая позиция в отношении борьбы против нацизма. Так, уже 22 июня 1941 г. на собрании белоэмигрантов он от имени группы офицеров просил отслужить молебен за победу Советской армии.

Тогда местный священник отказался под предлогом того, что «Советская власть устроила гонения на Веру», однако Шварцу удалось уговорить его отслужить панихиду за погибших «православных красноармейцев».

Следует заметить, что это вызвало сначала недоумение, а потом и возмущение подобным поведением основной части аргентинских белоэмигрантов. В знак протеста против него он вышел из церкви, и очень быстро такая «размолвка» кончилась расколом местной белоэмигрантской и в целом русскоязычной общины [793].

Тем не менее после 1945 г. генерал Шварц отнюдь не стал просоветским деятелем, как, например, это произошло в отношении многих видных белоэмигрантов во Франции и в США. Более того – его работа относительно анализа действий левацких партизанских формирований, ставших после Второй мировой войны бичом региона, была весьма полезной тогдашнему руководству стран региона в плане предложений по борьбе с ними.

В частности, по этой и другим военным темам он читал лекции в местной академии Генерального штаба, устроившись туда профессором [794].

Также на ниве борьбы против террора в Аргентине подвизался после Второй мировой войны генерал Хольмстон-Смысловский (1897–1988) [795], кадровый сотрудник сначала германских, а затем американских спецслужб, занимавший в 1947–1966 гг. пост советника аргентинского правительства по борьбе с терроризмом [796](в 1966 г. уехал в Лихтенштейн).

Одновременно с ним в эту страну в 1947 г. прибыл и полковник Генерального штаба Евгений Эдуардович Месснер (1891–1974), бывший начштаба Корниловской дивизии. Будучи автором целого ряда книг о развитии повстанческого движения в мире [797], регулярно приглашался читать лекции в местной военной академии о борьбе против партизан, в том числе исходя из собственного опыта в попытках ликвидации югославских партизан в 1941–1944 гг. в Югославии в составе «Русского корпуса».

Кроме того, в Аргентину из Парагвая в конце 1930-х гг. переехал генерал-майор инженерных войск Сергей Павлович Бобровский и занимался здесь улучшением коммуникаций этой страны. Примечательно, что этого успешного технического специалиста удалось переманить сюда более высоким окладом. Его сын Сергей Сергеевич Бобровский также служил в аргентинских вооруженных силах и вышел в отставку полковником [798].

Эта страна являлась одним из главных направлений притяжения русскоязычных эмигрантов в Латинской Америке. По некоторым данным, их сюда переехало до 40 тысяч человек. Причина, почему столько русских оказались в далекой от России Бразилии, во многом обусловлена наличием между ними еще дореволюционных связей.

Например, еще в XIX веке они обменялись посольствами. Такого уровня связями из стран региона Российская империя обладала, пожалуй, лишь с Аргентиной (в которой также проживала одна из крупнейших русскоязычных эмигрантских общин). С остальными южноамериканскими странами отношения поддерживались через консульства, которые, однако, присутствовали далеко не в каждом латиноамериканском государстве.

Не случайно, что именно с Бразилией у Российской империи были наиболее развитые связи в регионе. Дошло до того, что в период Первой мировой и Гражданской войн испытывавшие затруднения с поставками оружия Русская, а затем и Белая армия, закупали у нее винтовки. При этом Бразилия поддерживала дипломатические контакты с правительством Врангеля до самого краха Белого движения [799].

Среди переехавших сюда представителей белоэмиграции нашлось и немало бывших военных. Первая крупная их партия прибыла сюда уже в 1921 г. Произошло это после того, как Союзное командование, не желавшее далее снабжать Белую армию генерала Врангеля, объявило о намерении ее распылить.

В качестве альтернативы среди прочих вариантов оно предложило ее чинам службу во Французском иностранном легионе, а также содействие в переезде на сельскохозяйственные работы в Бразилию (главным образом для работы на кофейных и прочих плантациях).

Часть из них, пусть и сравнительно небольшая, действительно осела здесь и избрала данное занятие для зарабатывания на жизнь.

Впрочем, некоторым довелось работать и по своей прямой специальности. Так, например, они (причем не только «белые», но и «красные») участвовали здесь в нескольких переворотах и революциях.

Так, журналист Парчевский свидетельствует, что во время его поездки в Парагвай «в вагоне-ресторане ко мне подсаживается русский из Вила-Рики. Он редко бывает в Асунсьоне, уже два года женат на парагвайке, учительнице средней школы, ему приходится говорить исключительно по-испански, и поэтому он очень рад потолковать с соотечественником по-русски. «У нас в Вила-Рика русских совсем нет. Я и говорить-то по-русски почти разучился, все по-испански.