Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

Емельянову, «кавалеристу со стажем», поручили командовать эскадроном в 50 бойцов одного из самых легендарных полков парагвайской кавалерии – «Ака Карайя». С ними он совершил подвиг, отразив 6 августа 1933 г. под Нанавой в ходе третьего наступления противника лобовую атаку целого боливийского полка.

Впрочем, фортуна не всегда улыбалась русскому офицеру: 12 сентября того же года к ранениям, полученным им в гражданскую войну в России, добавилось еще одно – в руку. В результате некоторое время ему пришлось пролежать в госпитале.

И это было не последнее его пребывание там. Едва подлечившись, он снова бросается на передовую. Там ему пришлось возглавить полк «Ака Карайя», которым командовал до своего ранения майор Г. Бутлеров [1108].

По отзывам сослуживцев, как русских, так и парагвайцев, Емельянов был «офицер великого личного мужества, серьезный и ответственный, он был уважаем и любим своими подчиненными. Несмотря на несколько замкнутый характер, по отзывам сослуживцев, этот капитан был превосходным товарищем. Его главное достоинство заключалось в ревностной, иногда доходящей до излишнего, заботе о простом солдате, к которому он относился с отеческой любовью» [1109].

И данное качество отличало почти всех наших офицеров. Этим во многом и объясняется секрет, почему парагвайские солдаты стремились попасть именно к «русскому шефу».

И его заметили в Парагвае. Так, газета «Орден», выходящая в Асунсьоне, 13 октября 1933 г. напечатала сообщение о торжественном заседании, организованном Патриотической ассоциацией Парагвая специально в честь Емельянова, «храброго русского добровольца, присоединившегося к другим благородным русским белым офицерам, которые делят с нами все превратности этой войны» [1110].

Однако, едва вернувшись 19 января 1934 г. в строй после очередного ранения, Емельянов тут же был тяжело контужен разорвавшейся рядом гранатой. Его эвакуировали в тыл и на этот раз навсегда. Тяжесть полученной контузии не позволила ему продолжить воевать.

Его командир, Г.Г. Бутлеров, заслуживает особого внимания. Он продвинулся в парагвайской армии довольно быстро, уже в 1932 г., получив под свое командование эскадрон одного из лучших полков – 2-го кавалерийского.

Парагвайцы по достоинству оценили его знания, храбрость и опыт. И.Т. Беляев писал, что «в период Гражданской войны в России Бутлеров находился в подчинении генерала Слащова, у которого «наработался» в партизанской войне. Я видел его позднее. Он обладал великолепной ориентировкой, ясным взором, абсолютным хладнокровием в делах. Выражался он по-испански плохо, поэтому держал при себе ординарца, который передавал его лаконические, но ясные приказания на языке гуарани. Его командование вселяло полную веру в подчиненных» [1111].

Несмотря на достигнутые победы и проявленную неспособность боливийцев разгромить противника, положение Парагвая на международной арене, который по сути находился в состоянии изоляции, оставалось очень тяжелым. И это мешало Асунсьону заключить выгодный для него мир.

Тогда Боливии почти неприкрытую военную помощь оказывали Германия, Китай, Литва, США, Турция, Чехословакия, Чили и Эстония. И, несмотря на соответствующий запрет со стороны Лиги Наций, они не только отправляли в боливийскую армию наемников, но и поставляли ей вооружение [1112].

Еще в августе 1932 г. международное сообщество пыталось остановить начавшуюся войну. Однако эти попытки сорвали США, которые для придания своему голосу в Лиге Наций (тогдашнему «аналогу» ООН) еще большего веса созвали «комиссию нейтралов» из Колумбии, Кубы, Мексики и Уругвая. Данные государства тогда послушно проводили в своей политике американскую линию и потому выступили против какого-либо посредничества.

Правда, уже через три месяца, в октябре 1932 г., под влиянием побед парагвайцев в Бокероне и Питиантуте они были вынуждены заметно скорректировать свои позиции по данному вопросу. Получившая несколько внушительных ударов Боливия отказалась от планов уничтожения Парагвая, а «нейтралы» предложили ему свой «мир», разумеется, не в пользу Асунсьона: последний должен был смириться с потерей Чако Бореаль, и поэтому от такого «мира» он отказался [1113].

В январе 1933 г. Лига Наций пыталась направить в спорный район специальную комиссию по урегулированию, но США, все еще рассчитывавшие на успех боливийцев, отклонили это предложение, поскольку тогда в Боливию прибыл немецкий генерал Ганс Кундт «со товарищи» – представительной военной миссией из Германии.

Поэтому все заинтересованные в победе Боливии страны с вожделением ожидали, когда же он наконец расправится с парагвайскими «босяками» и тем самым обогатит всех тех, кто поставил на победу Ла-Паса. В таких условиях надеяться на примирение было попросту бессмысленно.

Кроме того, США, Чехословакия и Чили практически до самого конца войны оставались союзниками боливийского милитаризма. Причем последняя умудрялась выделиться даже на этом фоне, открыто поддерживая действия Боливии.

До конца 1933 г. германские военные были самой влиятельной иностранной группой в составе боливийской армии. Но в 1934 г. боливийцы, видя неспособность «запутавшихся в джунглях» немцев переломить ситуацию, решили заменить их другими иностранцами. Они привлекли в свои вооруженные силы считавшихся после Тихоокеанских войн XIX века лучшими в Южной Америке вояками чилийцев.

Только за 1934 г. по меньшей мере 53 кадровых чилийских офицера, не считая «добровольцев», открыто приехали в боливийскую армию как военные инструкторы и советники. Поэтому 20 августа 1934 г., в знак протеста против открытой поддержки чилийцами агрессора, Парагвай отозвал из Сантьяго своего посла и стал близок к фактическому вступлению с Чили в войну [1114].

Кроме того, на роль «усмирителей русских» под влиянием Вашингтона боливийцы решили привлечь чехов и словаков. Стоит сказать, что благодаря западной пропаганде чехословацкие легионеры, в 1918–1920 гг. находившиеся на восточной окраине России, были возведены в ранг эпических героев борьбы «с русским большевизмом». И у многих в мире, в том числе и боливийцев, создалось ошибочное представление о том, что эта «горстка» и сдерживала в Сибири почти два года «миллионные красные орды». А раз так, что мешает им покончить с ненавистной кучкой окопавшихся в Асунсьоне их единоплеменников-белогвардейцев, к тому же проигравших этим самым красным?

Одними из первых чехословацких наемников 21 января 1934 г. в Боливию прибыла группа «не менее чем из шести офицеров». Соответствующие наводки своим коллегам в Парагвае дали представители русской военной эмиграции в Праге.