Аркадий Стругацкий - Пепел Бикини

- В нескольких часах езды. Маленький приморский городок около Сидзуока. Так вот, доктор Тоои предположил сначала, что у них бери-бери. Внешние симптомы были как будто налицо: потемнение кожи, нарывы, гнойные выделения и так далее. Но было и другое, чего Тоои объяснить никак не мог. У судового механика Мотоути прядями выпадали волосы. Больные не испытывали характерной для бери-бери, ломоты в суставах. Они были очень слабы и отказывались от воды и пищи. В распоряжении Тоои не было почти никаких средств, чтобы произвести тщательные анализы. Но он имел дело с бери-бери почти всю свою жизнь, и ему стало ясно, что эта болезнь иная. Он послал двух пациентов - механика Мотоути и рыбака Хомма - к нам с письмом.

- Двух?

- Да, остальные остались у него в больнице. Двадцать один человек.

- И вы, разумеется, сразу поняли, что это за болезнь?

- Нет, не сразу.

Митоя теперь не испытывал ни малейших сомнений относительно того, что Нортону прекрасно известно всё о «Счастливом Драконе». Непонятно было только, чего американец хочет от него. Но Митоя был терпелив и осторожен. Он выдвинул один из ящиков стола и, роясь в нём, продолжал:

- Никаких возбудителей болезни найти не удалось. Но бросились в глаза два обстоятельства. Во-первых, необыкновенная бедность крови лейкоцитами; во-вторых, ненормальное содержание белка в моче. Это, конечно, ничего не объясняло, и я обратился к обстоятельствам, предшествовавшим заболеванию…

- Что сами пациенты думают о своей болезни? - перебил Нортон.

- О, они ничего не могли сказать! Так же как и я… тогда.

Нортон быстро взглянул на Митоя. Тот вертел в руках, складывая и разворачивая, листок бумаги, который он достал из стола.

- Вы хотите сказать, что теперь…

Митоя кивнул головой:

- Вот именно, мистер Нортон. Я вспомнил кое-какие газетные сообщения… кажется, это было полмесяца назад, если я не ошибаюсь… и сопоставил симптомы таинственного заболевания с теми явлениями, свидетелями которых оказались рыбаки во время своего последнего плавания, а также с данными одного документа, случайно сохранившегося у меня со времён войны. Это дало мне возможность сделать кое-какие выводы.

Наступило молчание. Нортон старался собраться с мыслями. Интересно, знает ли Митоя, что произошло в действительности? Нет, это исключено. Разве только он связан с врачами на Кваджелейне… Впрочем, это совершенно невозможно. Как бы то ни было, он, по-видимому, напал на верный след. Что ж, это, по существу, ничего не меняет. Всё равно через неделю-другую об этом заговорят газеты.

- Вы упомянули о некоторых явлениях, коллега, - сказал Нортон. - Не откажите в любезности…

Доктор Митоя рассказал всё, что ему было известно со слов рыбаков.

- …Затем на них посыпался белый, похожий на муку, порошок, - закончил он рассказ о злоключениях «Счастливого Дракона». - «Пепел горящего неба», как они говорят. Он густо сыпался сверху, словно снег.

- Совершенно верно. - Американец удовлетворённо кивнул. - Порошок, похожий на муку. Значит, первого марта они находились в районе Маршальских островов, вы сказали?

- Мотоути утверждает, что их шхуна находилась в это время милях в ста двадцати к востоку от Бикини и в сорока - от границы запретной зоны. Впрочем, мне думается, они были гораздо ближе.

- Почему? - насторожился Нортон.

- Трудно себе представить взрыв такой мощности, чтобы радиация его причинила серьёзные поражения на расстоянии в сотню миль, - спокойно сказал Митоя.

- Значит, вы полагаете, коллега, - быстро сказал Нортон, - что они были ближе к источнику радиации, чем говорят?

Снова в кабинете воцарилась тишина. Доктор Митоя взял сигарету, закурил, внимательно следя за сизыми струйками дыма под зелёным абажуром.

«Значит, это действительно был взрыв. Понятно, американец заинтересован в том, чтобы иметь доказательства, что рыбаки были в запретной зоне», - подумал он и продолжал:

- Конечно, это только моё предположение, мистер Нортон. Но мне ясно одно: несчастные рыбаки оказались случайно вблизи от полигона, где ваши соотечественники испытывали какую-нибудь ужасную военную новинку. В результате - характерная болезнь: выпадение волос, нарывы на теле, слабость, уменьшение числа лейкоцитов. Я обратился к одному старому документу. Он сохранился у меня с тех времён, когда я работал с жертвами Хиросимы и Нагасаки… - Митоя мельком просмотрел бумагу, лежавшую теперь перед ним на столе. - Вот, пожалуйста. Это история болезни некоего Асадзо Тадати, умершего в начале сорок шестого [ 26 26 Одна из жертв атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки. ]. Симптомы совпадают полностью. Интересуетесь?

Нортон покачал головой:

- У меня в отделении огромный архив подобных бумаг. Должен признать, что ваша логика безупречна. И ваш вывод?

- Несомненно, они поражены жёсткой радиацией.

- Но интересно, - продолжал Нортон, - что вы думаете об этом пресловутом пепле? Какую он играет роль в вашей логике?

- Право, не знаю, мистер Нортон. Вы слишком многого хотите от меня. Я ведь всего-навсего терапевт… Хомма, их мальчишка-кок, привёз нам немного - граммов пятьдесят. Обыкновенный известняк.

Рука Нортона с сигаретой остановилась на полпути ко рту.

- Известняк… - проговорил он и вдруг торопливо закивал головой. - Да, разумеется, известняк, мел, кораллы… И вы не заметили в нём ничего особенного?

- Особенного? Нет. А вы полагаете, что он, этот известняк, имеет какое-нибудь отношение…

- О’кэй, коллега! - Нортон притушил сигарету в пепельнице и выпрямился. - Теперь мне всё совершенно ясно, и я могу рассказать вам, что случилось.

Доктор Митоя вежливо-удивлённо поднял реденькие брови.

- Дело в том, - продолжал Нортон, - что вы оказались очень недалеки от истины, предположив, что ваши рыбаки явились жертвой мощного радиоактивного излучения. Но это не была жёсткая радиация, то есть гамма и нейтронное излучение в момент взрыва, хотя, возможно, ваши пациенты могли пострадать и от неё. Вы, очевидно, читали в газетах, что первого марта на небольшом атолле в районе Бикини было проведено испытание новейшего сверхмощного вида оружия - термоядерной, или, как её чаще называют, водородной бомбы.

Митоя молча кивнул.

- Чудовищной силы взрыв, - продолжал Нортон после минутной паузы, - измельчил в порошок атолл, поднял миллионы тонн этого порошка на воздух и разбросал на сотни миль вокруг.

- «Небесный пепел», - пробормотал Митоя.

- Это и был «небесный пепел», совершенно верно. Но самым страшным оказалось то, что этот пепел - не просто известковая пыль. Вы знакомы с основами ядерной физики?.. Нет? Жаль. Постараюсь объяснить популярно. Температура в десятки миллионов градусов, возникшая в момент взрыва, придала элементарным частицам - продуктам термоядерной реакции - такие скорости, что они получили возможность проникать в ядра атомов всех веществ, находящихся в районе взрыва: в ядра атомов солей океанской воды, газов, из которых состоит воздух, а также в ядра атомов, входящих в состав коралла и материалов, из которых была построена оболочка бомбы. Как правило, всякий атом, ядро которого захватило постороннюю частицу, становится радиоактивным. Теперь вы понимаете, коллега? Излучение непосредственно от взрыва могло и не угрожать рыбакам, поскольку оно поглощается на сравнительно недалёких расстояниях от эпицентра. Но масса радиоактивной коралловой пыли, осыпавшая их с неба, оказалась для них роковой. По виду она ничем не обнаруживала своих страшных свойств. И несчастные дышали ею, она попадала им с пищей, забивалась в уши, в глаза, в складки кожи в течение нескольких дней… Известно, коллега, что рыбаки в плавании не отличаются чистоплотностью… Плыли домой, а радиация делала своё дело, и только теперь её действие стало сказываться в полной мере. Можно представить себе, как в клетках живого человеческого организма молекула за молекулой рушится под ударами смертельного излучения, как…