Аркадий Стругацкий - Пепел Бикини

- Может быть, мы не выйдем, а нас вынесут? - всё ещё тяжело дыша, проговорил Хомма. - Мне всё хуже и хуже… Наверно… умру.

- Может быть и так, - спокойно согласился Мотоути. - А ты, Йоси, дурак. На месте Нарикава я давно выгнал бы тебя с должности начальника лова. «Сто тысяч, сто тысяч»! На что мне твои сто тысяч, когда голова моя скоро будет голая, как колено, а желудок не держит ни рисинки? Или вот капитан. Посмотри, как он мучается. Ты хоть бы при нём постыдился говорить о деньгах! И Кубосава… Ему, говорят, совсем плохо. А ты знаешь только одно - «деньги, деньги»…

Сэндо не обиделся. Он выдернул у себя на макушке клок волос и, дунув на них, рассеял возле койки.

- У меня тоже вылезают, - кривясь, улыбнулся он. - Только быть лысому при деньгах лучше, чем быть волосатым нищим. Я куплю садик и буду разводить шелкопрядов.

- Шелкопрядов в Коидзу не разведёшь. - Мотоути достал из тумбочки сигареты и спички. - Да и что рыбак понимает в шелкопрядах? Лучше купить моторную лодку и выходить за кальмарами.

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в палату вошли несколько человек в белых халатах. Это были врачи, хотя случалось, что столь же бесцеремонно входили к больным и репортёры. Мотоути сразу узнал длинного седого американца, который осматривал его и Хомма неделю назад.

Нортон, возвышавшийся среди других на целую голову, вошёл вслед за японскими Врачами и остановился у койки Хомма, окинув палату быстрым внимательным взглядом. Его сопровождали двое врачей с чемоданчиками из блестящей кожи и низкорослый японец, по-видимому нисэй [ 28 28 Нисэй - японец американского происхождения. ], в американской военной форме без знаков различия, видневшейся из-под распахнутого халата.

Некоторое время все молчали. Больные с враждебным любопытством рассматривали иностранцев. Врачи японцы стояли поодаль с бесстрастными, холодными лицами, словно желая показать, что в этом визите они играют только подчинённую роль.

- Хау ар ю гэттинг он, бойз? - спросил Нортон, обращаясь, судя по направлению его взгляда, к больным.

- Как поживаете? - негромко перевёл один из врачей японцев, опустив фамильярное «бойз» - «ребята».

Мотоути отвернулся, Хомма закрыл глаза. Одабэ сделал попытку приподняться, но с глухим стоном снова упал на подушку. Только сэндо, обнажив жёлтые зубы, бросил:

- Очень плохо.

- А, варуй, варуй, - уловив знакомое, видимо, слово, закивал Нортон. (Врачи, стоявшие у двери, заулыбались.) - Ничего, скоро будет ёросий. [ 29 29 Варуй (японск.) - плохо; ёросий - хорошо. ]

Нортон заговорил по-английски, и стоявший с ним рядом нисэй перевёл, что американцы чрезвычайно удручены и опечалены случившимся и что они приложат все силы и умение, чтобы помочь пострадавшим. Прежде всего необходимо провести правильное лечение. Болезнь очень сложна и тяжела, скрывать это не приходится. Но потому-то американское правительство и послало их, лучших врачей по такого рода заболеваниям, чтобы загладить инцидент, о котором оно весьма глубоко сожалеет.

- Для установления правильного курса лечения необходимо ознакомиться с вашим состоянием, а также выяснить некоторые подробности истории болезни, то есть уточнить обстоятельства, при которых вам было нанесено лучевое поражение. Затем мы возьмём у вас для анализа кровь и мочу, назначим процедуры, лекарства, диету… Я полагаю, - заключил Нортон, оглядываясь на своих коллег, - что, если нам удастся избрать правильный путь, вы снова будете на ногах через месяц-другой. А сейчас давайте приступим к делу.

Он спросил о чём-то японских врачей, те кивнули в знак согласия, и два американца подошли к столу и стали извлекать из чемоданчиков какие-то коробки и футляры; резиновые трубки и странного вида стеклянные предметы в рамках из лакированного дерева.

- Начнём осмотр, - перевёл нисэй.

Но тут произошло нечто непредвиденное. Хомма, которого собирались осматривать первым, отодвинулся к стене, натянул простыню до подбородка и сказал сдавленным голосом:

- Не хочу.

Американцы удивлённо переглянулись, поглядели на Хомма, на японских врачей, стоявших с прежним выражением равнодушия на лицах, затем повернулись к нисэю. Тот, словно спохватившись, перевёл.

- Но почему? - спросил Нортон.

Нисэй, брезгливо скривившись, пожал плечами. Тогда Нортон легонько потянул с Хомма простыню.

- Не хочу! - упрямо повторил мальчик, плотнее прижимаясь к стене.

- Он не хочет! - крикнул Мотоути яростно. - И никто из нас не хочет! Уходите отсюда, пусть нас лечат японские врачи!

В наступившей тишине отчётливо были слышны слова перевода. Нортон побагровел.

- Что это значит? - зловеще спокойно спросил он, повернувшись к японским врачам.

Мотоути, уже не так громко, добавил:

- Скажите им, что мы не хотим быть мору-мотто - подопытными животными для их опытов!

- Я, кажется, знаю, кто придумал эту… недостойную комедию, - пробормотал Нортон сквозь зубы, - но никогда не думал, что он зайдёт так далеко. Это неслыханное варварство!

Он повернулся к Мотоути и мягко сказал:

- Не надо так шуметь и упрямиться, мой друг. Поймите, дело идёт о вашем здоровье, о ваших жизнях! Нельзя шутить такими вещами. Вы не должны мешать нам выполнить свой долг.

- Сначала заплатите нам за то, что искалечили нас! - прохрипел вдруг сэндо.

Это было так неожиданно и неуместно, что Мотоути поперхнулся, японские врачи вздрогнули, а переводчик нисэй прыснул и зажал рот рукой.

- Извините, пожалуйста, - сказал нисэй просительно, - но послушайте меня. Напрасно вы поворачиваете дело таким образом. О денежном вознаграждении за понесённые вами убытки будут договариваться дипломатические представители. Господа американские врачи не имеют к этому никакого отношения. Поверьте мне. Только эти люди, единственные во всём мире, могут помочь вам. Это врачи с мировым именем.

Тогда Мотоути, остановив на Нортоне полный нескрываемой ненависти взгляд, выпалил:

- Все знают, что янки забирают на свои лечебные пункты больных атомной горячкой из Хиросимы и Нагасаки! Но кто видел хоть одного выздоровевшего?

Нисэй развёл руками и быстро перевёл.

Нортон покачал головой:

- Вы не совсем правильно понимаете обстановку, мой мальчик. Больные атомной горячкой получили совсем другие поражения. Нам, врачам-специалистам, это виднее. Мы думаем, что с вами дело обстоит гораздо лучше.

Он повернулся к японским врачам, словно приглашая их в свидетели. Один из них проговорил после некоторой паузы:

- Думаю, что вы ничего не потеряете, если дадите себя осмотреть, господин Мотоути.

Через полтора часа осмотр был закончен. Мотоути, оскалившись, демонстративно тёр ладонями по тем местам на своём теле, которых касались руки американских врачей.