Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Конечно, уже тогда делались предположения, что за всеми этими делами стою я, поскольку я действительно напустил всех этих духов на Новую религию, чтобы уничтожить ее в зародыше, — в этом-то и заключался весь смысл моих действий, ибо я не хотел оставить без ответа блестящий ход Бога. Я пошел еще дальше, и давал тому или другому «спасителю» понять, что не Бог, а я сотворил этот мир, потому как я всегда придерживался того мнения, что нельзя оставлять людей в заблуждении и, наоборот, нужно дать им приобщиться к вечному и подлинному знанию, т. е. gnosis [205], ибо мой мир можно улучшить только благодаря знаниям, а не одной лишь вере и ожиданиям.

На эту тему я часто вел споры с Богом, но мне никогда не удавалось Его убедить, даже когда я прилагал немало усилий, чтобы тщательно отобрать аргументы и сформулировать их тщательным образом, ибо Бог весьма щепетилен в таких делах, а уж на что Он способен в гневе, мне хорошо известно. Иногда мной овладевало отчаянье от бесплодности моих трудов, ибо люди тоже не хотели следовать моим аргументам. Они выслушивали то, что я им высказывал, записывали в красивых толстых книгах, бродили по свету, проповедовали повсюду, вплоть до Китая, где им вообще-то нечего было делать, поскольку хотя бы в этом уголке мира царил порядок, но они об этом не задумывались, ибо полагали, что обрели, наконец, истину, и хотели сообщить о ней всему свету. К счастью, властители Китая знали, что им делать, и затоптали эту искру, прежде чем пожар охватил всю страну.

Однако в других странах, там, где я того пожелал, деятельность миссионеров самых новых религий была поначалу успешной, они составили серьезную конкуренцию Новой религии, они спорили с ней по существу и внешним аспектам, выдвигали добротные аргументы в защиту своего взгляда на мир, и им почти удалось привлечь на свою сторону Августина, что меня чрезвычайно обрадовало бы, ибо это избавило бы нас всех от его жалобных исповедей. Но к чему сожаления? У меня еще оставалась возможность убедить Августина в том, что наряду с civitas dei (Божественным), на что он так надеялся, в этом мире должен быть еще и сугубый порядок вещей, благодаря которому он узаконил сильных мира сего, чтобы и дальше действовать как прежде. Какое я испытал облегчение, когда первая часть моего плана увенчалась успехом, маленький архипелаг власти и порядка оказался защищенным от бури дико вздымающихся волн моря веры и надежды.

Досадно, однако, было то, что эти новые религии сделали совершенно другие, нежели я предполагал, выводы из моих разоблачений [206], которые я сделал из благих побуждений. Я раскрыл им великую тайну о том, что я был создателем этого мира, и при этом надеялся, что теперь люди вновь займутся честно и серьезно его усовершенствованием, что всегда было их задачей. Но люди все перемешали и отвратили с еще большим отвращением лица свои от этого мира и испробовали все, чтобы как можно скорее покинуть его. Только по одной той причине, что этот мир создал Дьявол, Самаэль, как меня еще называли, слепой бог, должен последовать вывод, что весь Космос неизбежно становится принудительной системой, средоточием Зла, полным мрака, смерти, обмана и подлости. А поскольку Космос плох, то таков и человек, ибо каков макрокосмос, то таков и микрокосмос, и наоборот, что является сущим вздором, как я это неоднократно и подробно доказывал. Ведь эти области четко разделены, но люди истово в это верили, и я не мог этого изменить в спешном порядке. К тому же они говорили, что человек в своей существенной и неизменной основе вообще происходит не от этого миpa, а является в этом мире всего лишь чужаком и странником, и они проповедовали о гадкой плоти, узилище странствующей души, о юдоли печали, о заблудшей душе, которая из светлого мира духа сослана в низменную материю, откуда она стремится под родной кров, и об окончательном спасении через аскезу и мученичество.

От людей требовали полной отрешенности от мира сего и от моих творений; уже не только в этом мире, чему людей до сих пор обучали всегда и с большим успехом, как только они желали обрести святость, но и в том вечном, одухотворенном потустороннем мире, который дает забыть здешнюю суету, поскольку там владычествует настоящий, добрый Бог, а я, Дьявол, не обладаю больше никакой властью, о чем можно было бы поспорить, ибо где же поместить Ад, как не в потустороннем мире, но люди об этом знать не желают, а мне уже надоело обсуждать одни и те же темы. Посему я не хочу больше высказываться по поводу того, что якобы все грехи человека кроются в его алчности, безудержной воле к власти, выходящей за разумные пределы его природы, но при этом не мешало бы спросить, как же выглядит эта природа человека, и на этот вопрос лучше всех мог бы ответить я, которой с самого начала присутствовал при всем при этом. Бог, конечно, тоже мог бы высказаться по этому поводу, но Он давно уже не дает ответов на заданные Ему вопросы.

Но на этом поношения в мой адрес не заканчиваются. Если Христос был плодом чистой женщины и получил душу от Святого Духа, о чем, кстати, можно долго и детально спорить, как это сделали антидикомарианиты, не вызвав этим никаких последствий, так вот, если Христос происходит от Бога по прямой линии, то мне сделали упрек, что под моим воздействием у нечистой женщины якобы родился нечистый сын, Антихрист [207], который теперь бродит по земле, чтобы бороться против Бога, Его Сына и Святого Духа, о чем наглядно свидетельствуют страдания и преследования, которым подвергаются верующие. Но в утешение люди говорили: «Спокойно! Господство Антихриста будет длиться недолго, и он ничего не добьется, ибо ветер с юга возвратит пневму истинно верующих, истинно ведающих на родину, в вечное Царство Божие». Для этого якобы человек должен всего лишь пробиться сквозь царство демонов к Луне и пройти через сферы Семи планет, которые не очень-то дружественны человеку, к небесам недвижных звезд. И вот тут он поднимется в чистый мир Духа, и Логос проведет его к самому Господу Богу, а за время путешествия его тело станет воздушным, затем эфирным, и наконец превратится в свет, ибо свет и дух суть одно и тоже. Тут я никак не мог понять, почему именно мне дали имя Люцифер, но это уже другая история, о которой здесь я ничего рассказывать не буду.

Вот в каком положении я теперь оказался. Иисус уже давно на Седьмом Небе, среди своих любимых херувимов и серафимов, или как еще называются все эти ангелы, а я должен придумывать, как мне все опять привести в порядок. Как и в случае с Потопом, Бог вновь доставил мне одним блестящим ходом массу огорчений; однако постепенно, к моей великой радости, моя тактика принесла первые успехи, ибо, по меньшей мере, сильные мира сего оказались по-прежнему на моей стороне, хотя их позиция не имела ничего общего с верностью и лояльностью, как я того желал, а была скорее результатом голого оппортунизма, поскольку властители отлично усвоили, что Я — Князь этого мира и останусь им на ближайшее обозримое будущее. Ведь вслед за Богом теперь исчез и Его Сын, и Он не собирается вскоре возвратиться в этот мир, однако меня, в конце концов, не интересовала мотивация властителей, ибо я всегда твердо придерживался мнения, что все зависит не от мотива поступка, а от его результата.