Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Тем не менее, я бы, естественно, порадовался, если бы меня хотя бы раз немного похвалили, так как я всегда прилагаю немало усилий для того, чтобы мой мир шел вперед по своему нормальному пути, и при этом достигаю вполне определенных успехов. Но мне все равно, раз предпочитают искать близости к Богу, который не разговаривает с людьми, не говоря уже о том, чтобы слушать их, то пусть так и будет, поскольку мое душевное счастье на самом деле от этого не зависит. Ибо в этом мире есть еще немало других существ, которые, развиваясь, способны мне ежедневно доставлять больше удовольствия, и придет день, когда я откажусь от своих надежд на человечество и посвящу свое внимание другим задачам и другим партнерам, и тогда люди увидят, что они получили, презирая меня и издеваясь надо мной, но будет уже поздно, и им придется самим решать, что и как им делать дальше. На кого они смогут тогда свалить вину и ответственность за то, что их развитие пошло вкривь и вкось, когда их инстинкты вновь одержат триумф над культурой, а они будут страдать и жаловаться и вновь сомневаться в самих себе?

Тогда я удалился в бесконечные просторы этого, моего мира, где меня никто не сможет найти, ни сам Бог, ни люди, даже если они будут посылать один космический корабль за другим или запускать элементарные частицы со все большей скоростью, пока бедняги, перестав соображать, не распадутся от отчаянья. И кто, собственно, сказал, что Бог и я удаляемся вдаль, если мы хотим отдохнуть от людей? Существует такая вещь, как недостижимая близость, но кажется, я слишком много сказал о своих тайнах, которые никого не касаются, ибо и у меня есть право на частную жизнь, и я очень хорошо знаю, чего мне стоило пробиться через все инстанции, поэтому помешать мне никто не может, и я ни на кого не буду обращать внимания.

Все было бы значительно проще, если бы люди оказывали мне хоть немного уважения, если нашли бы для меня несколько дружеских слов, если бы были благодарны за то, что этот, мой мир ставит перед ними настоящие задачи, которые можно выполнить, приложив мужество и фантазию, если бы они только захотели спросить у меня совета, но … я остался одиноким, и да будет так, как оно есть: no retreat & по surrender! (Не отступать и не сдаваться! — Прим. пер. )

На эту тему говорить больше не хочу. Продолжаю свою историю. Итак, я убедил сильных мира сего, и они стояли на моей стороне, когда встал вопрос о сохранении порядка, достигнутого с большим трудом, преодолевая всяческое сопротивление. И поскольку для меня была так важна поддержка со стороны властителей, то я допустил, чтобы именно они в какой-то момент устранили великую неразбериху в религии, ибо эта часть моей тактики изначально преследовала одну только цель — дать мне время, необходимое для приведения себя в порядок, а также моих планов, и именно эта задача была выполнена вполне достойно. Судьба многих спасителей была мне более чем безразлична, потому что если бы среди них действительно находился истинный Спаситель, что я, принимая во внимание царившую тогда спешку, не могу полностью исключить, то Он Сам смог бы спастись, но мне до сих пор не встретился ни один из одухотворенных (pneumata) ни в сфере Семи планет, ни в небесах недвижных звезд, а я бываю там довольно часто, и мне бы такое бросилось в глаза, но сейчас речь не об этом.

Наступил, как мне показалось, подходящий момент собрать воедино так называемых спасителей с их новыми религиями, когда один из римских императоров попал в сложные обстоятельства и поэтому последовал моему совету встать самому во главу Новой религии, чтобы таким образом обеспечить себе надежную поддержку в народе, что ему и удалось, потому у него было больше денег, чем у всех других императоров, и он выигрывал все сражения. Поскольку он затем приложил немало сил и энергии, чтобы заново обустроить свою империю, я посоветовал ему привести в порядок и религию, хотя бы для того, чтобы показать всем, кто есть владыка, а кто — нет. Так, император пригласил всех в город Никею [208]во Фригии, прекрасный город на берегу тихого озера, чтобы заявить им, во что они должны будут верить с этого момента.

Правители города Никеи были очень рады, что император выбрал именно их город, и думали, что это случилось по причине того, что там и в те времена носили роскошные шапки, но в действительности император хотел оставаться вблизи Нового Города, который он только что повелел возвести в нескольких часах езды отсюда за счет своих подданных, и город этот должен стать прекраснее всех существовавших когда-либо городов, почти столь же прекрасным, как Святой Иерусалим, и назвал он его Константинополь. Город стоит там и поныне, только носит другое название, из чего люди должны были вынести урок, как быстро проходит мирская слава, однако это опять же другая история.

Но слава императора в те времена сияла ярчайшим блеском, и потому никто не возразил ему, когда он установил, что отныне истинной будет вера в Отца и Сына и Святого Духа, не испросив, однако, на то их согласия, да и как ему было это сделать, поскольку они все равно ему бы не ответили, правда, не будем исключать того, что император, по крайней мере, сделал такую попытку, но затем должен был принимать решение, и молчание было воспринято как согласие.

Поэтому не будем возлагать ответственность на Бога и Сына Его и Святого Духа за те решения, что были приняты тогда в Никее, а их было немало, а именно целых двадцать канонов, так как теперь хотели установить правила на все, что кому-нибудь приходило в голову, например запрет любому церковнику жить совместно с женщиной или ссужать деньги под проценты, что на первый взгляд не имеет между собой ничего общего (или же запретили давать взаймы женщину под проценты… Я, к сожалению, уже точно не помню). В любом случае, не будем подвергать сомнению вечную мудрость святых отцов, которых император призвал в Никею; они наверняка знали, что делают, а каждый может думать, что хочет.

Помимо прочего решили, так сказать, en passant (франц. мимоходом. — Прим. пер. ), что Иисус был Богоравным, а не только Богоподобным, хотя вряд ли кто мог бы счесть для себя возможным отважиться на такое решение, ибо это означало бы, что кто-то должен был бы знать не только природу Иисуса, но и природу Бога, а даже я не стал бы выступать по таким щекотливым вопросам, не будучи твердо уверенным. Но люди, вероятно, исходили из следующих соображений: коль скоро нам не ведома натура Иисуса, равно как и натура Бога, то в этом они равны, ибо две вещи равны между собой, если по отдельности они равны третьей. Так было получено первое математическое доказательство относительно природы Бога, что в дальнейшем окажется весьма плодотворным, когда нужно было найти обоснование для победы над варварами, хотя те не вполне четко понимали, что с ними произошло, поскольку природа Иисуса была им безразлична и они ничего не смыслили в математике. Но нас это в данный момент не интересует, поскольку варвары нам безразличны, что в те времена, что сейчас.