Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Такое описание счастья на земле принадлежит римскому поэту Марциалу, жившему в конце I в. С современной точки зрения вряд ли захочется что-либо возразить этому образованному и, по всей вероятности, зажиточному господину Марциалу.

Школы философов собирались чаще всего в садах гимназий или домов богатых покровителей, где можно было вдали от суеты и дневной жары посудачить в тени оливы о боге и мире. Понятие школа, в свою очередь, происходит от латинского schola, берущего начало от греческого schole, что означает, ни много ни мало, досуг.

Мессия — помазанник — представляет собой специфический еврейско-христианский вариант спасителя, он — Спаситель, Несущий Благодать. Представление о такой персоне божественной или человеческой натуры проецируется во многих культурах на правящего властителя, который несет своему народу благо в широком смысле слова, до тех пор, пока он правит в соответствии с законами Неба. У германцев с этим была связана идея «королевской благодати», а во Франции в Средние века считалось, что от одного только прикосновения к королю можно получить исцеление от всех болезней. В еврейской традиции царь изначально идентифицировался с Мессией, например цари Саул и Давид. Однако ожидание того, что Мессия принесет не только земную благодать, встречается в еврейской мифологии с древних времен, например у Исаии: «Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Исаия 9:6). Таким образом, Мессия первоначально являлся сакральным царем, призванный обеспечивать Божественный порядок в этом мире. Впоследствии у евреев появились такие понятия, как «Мессия» и «мессианство». Эрнст Блох назвал как-то еврейский народ мессианской совестью мира. И действительно, ожидание Мессии является конститутивным для иудейской веры. Так, Маймонид пишет в XII в., что следует верить и считать истинным то, что «Мессия грядет и Он не опоздает и срок Ему устанавливать не надо». В течение 800 лет после Маймонида насчитывалось около 80 еврейских лже-мессий, провозглашавших свое божественное происхождение и возвещавших о конце мира и одновременно спасении всех верующих. Согласно иудаистской и христианской традициям, Спаситель явится не тогда, когда беда особенно велика, а в тот момент, когда верующие окажутся достойными его возвращения, стало быть, украшенным словно невеста перед свадьбой, «и как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Исаия 62:5); «и я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21:2). Воздействие таких мессианских фигур, появлявшихся чаще всего во времена экономических, политических или социальных кризисов, зиждилось в довольно значительной степени на том, что Макс Вебер называл харизматическим поведением, сущность которого состоит в том, что носителю харизмы приписываются «специфические, понимаемые как сверхъестественные способности тела и духа» (Макс Вебер. «Экономика и общество», 1921). Вебер указывает на то, что, ожидая Спасителя, Божественное послание должно показать себя в том, что отдавшиеся ему живут в благополучии. В христианстве Мессия — символ другой надежды, а именно — надежды на избавление от страданий в этом мире, что достигается не действиями отдельного человека, а только Божественным существом, и не в этом мире, ибо «царство мое не от мира сего» (Иоанн 18:36).

Утверждения Дьявола, что он делал попытки сначала убедить апостолов, а затем соблазнить их, не находят подтверждения в Деяниях Апостолов, точно так же, как и его рассказы о преследованиях апостолов. Они, хотя и были мучениками в подлинном смысле греческого слова «martyrer» («martys» означает по-гречески «свидетель», поскольку они действительно были свидетелями и Воскресения Иисуса и Благой Вести), но их не преследовали в узком смысле слова, то есть не предавали пыткам и казням со стороны религиозных или государственных институтов. Исключение составляет апостол Иаков, который в 44 г. был приговорен к смерти во время правления Ирода Агриппы. (Стефан, о чьих мучениях говорится в Деяниях Апостолов [7:57–58], был одним из семи диаконов, отобранных Апостолами, чтобы нести Слово Божье и возвестить о Воскресении Иисуса). Мучениям и казням верующие подвергались позднее, когда споры о религии приобрели политическую окраску в связи с вопросом о религиозной акцептации императора. В это время те, кто открыто заявлял о своей вере и держался ее при любых обстоятельствах, а именно confessors, стали мучениками. С точки зрения Церкви особым человеком является тот, кто готов страдать за свою веру и умереть за нее, не в последнюю очередь потому, что так поступил Иисус. Ранние святые были почти все без исключения мучениками, которых лишили жизни самым жестоким образом, и иногда представляется так, что их чудесная целительная сила была пропорциональна тем мучениям, которым их подвергали. Шансы верующего европейца последовать примеру Иисуса и стать мучеником заметно снизились, когда христианство здесь стало признанной государственной религией, а обращение язычников в христианскую веру в целом завершилось. В этом смысле возникновение аскетического образа жизни, например монаха, эремита и пр., стали рассматривать как своего рода мученичество, но, естественно, не такое строгое и опасное.

Согласно конфуцианским взглядам правитель (император) переставал быть легитимным монархом в том случае, если вступал в разлад с силами Неба и лишался их поддержки. Это становилось ясно после таких знамений, как неурожай, наводнения, засуха или землетрясение. Тогда народ не только имел право, но и был уже должен найти нового повелителя, который успешной борьбой за престол мог доказать, что он угоден Небесам. Такие представления бытуют и сегодня; в частности сообщалось, что коммунистические власти опасались социальных и политических волнений каждый раз, когда учащались неурожаи или землетрясения.

Плотин жил с 204 по 270 гг. и основал школу неоплатоников. Он углубил идеи Платона о разграничении духовного идеалистического и материального чувственного миров. Реальный мир, в котором мы живем, является результатом существования духовного мира, выплеснутым вовне. Материальный мир, более грубая, примитивная и низкокачественная субстанция по сравнению с духовным, чуть ли не в смысле изначального Зла. Поэтому, по мнению Плотина, который в этом очень близок гностикам, перед человеком ставится задача отказаться от всего материального и плотского и очиститься — катарсис.