Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

По мнению социолога, не следовало бы качество восприятия элиты и массы измерять каждый раз критерием пользы, ибо то, что мы хотим понимать под пользой, не зависит ни от чего другого, кроме как от восприятия и интересов, и тем самым мы в конечном результате, хотим того или нет, попадаем в замкнутый круг. Единственную более или менее объективную меру пользы нам дала бы только эволюция, если бы она принимала в качестве полезного только то, что достоверно и доказательно служило бы сохранению жизни. К сожалению, и этот критерий окажется непригодным для оценки различных форм восприятия. В конце концов, в течение многих лет человеческой истории выжили как масса, так и элита, а посему можно было бы дать однозначную формулировку: для массы полезно воспринимать мир в простых структурах, а для элиты тот же мир полезно понимать как комплексный.

Дойдя до этого места, я решил покинуть Интернет, благо до объяснений типа того, что все на свете таково по той причине, что оно такое есть, я мог бы вполне дойти самостоятельно, не прибегая к помощи неизвестного и, вероятно, давно уже умершего социолога. К этому добавилась еще одна аргументация, которую я счел, по меньшей мере, заслуживающей внимания: если к настоящему моменту выяснилось, что можно прожить с простой структурой восприятия, причем в течение продолжительного времени, возникает вопрос, зачем вообще нужна более сложная форма восприятия. Ведь, в конце концов, это чрезвычайно неэкономично, поскольку связано с чрезвычайно высокими затратами индивидуального и общественного труда, чтобы разрабатывать все более сложные структуры восприятия и проверять их на практике.

В этой связи автор выдвинул Закон оптимальной комплексности, для чего он несколько страниц заполнил математическими формулами, которых я не уразумел во всех деталях. Эти формулы явно предназначены для того, чтобы произвести впечатление на непритязательного читателя. Мне же они не показались необходимыми для понимания авторской аргументации, которая, в конце концов, вылилась в гипотезу о том, что элиты и массы сосуществуют в некоем симбиозе. Массы вполне осознают, пусть даже подспудно, что мир не так уж и прост в своих структурах, как они его воспринимают, а посему необходима группа людей, которые развивают соответствующее многоуровневое понимание мира и претворяют это понимание в соответствующие деяния.

В свою очередь элитам, дополнительно занятым деятельностью, которая не служит напрямую пропитанию или размножению, т. е. выживанию общества (автор без обиняков говорил о «выживании расы»), не остается ничего другого, как крепить в массах такую веру. Причем с двоякой целью: дескать, структуры мира действительно чрезвычайно сложны и только элиты располагают необходимыми методами и инструментами, чтобы понять эту комплексность и правильно с нею обращаться. Таким образом, человеческую историю характеризует противоречие между попытками элит сформулировать свое восприятие в более или менее доступной для масс форме, и подозрениями масс, что им говорят не всю правду. Время от времени между ними, иногда на длительные периоды, устанавливается нечто вроде равновесия, т. е. та самая оптимальная комплексность, которая каждый раз разрушается, когда элиты, уверенные в доверии масс, не дают себе достаточно труда, чтобы передать свое понимание массам. Или это происходит в тех случаях, когда условия окружающей среды меняются настолько радикально, что они не могут быть объяснены старыми способами, и массам самим становится ясно, что элиты потеряли контроль (если они вообще когда-либо владели контролем реального мира).

Теперь было ясно, что неизвестный социолог подпал, и в очень большой степени, под влияние Ницше и его «Философии запретного знания», но в тот момент это мне не помогало, так что я все-таки решил, правда, с некоторым сожалением, не заниматься дальше этим вопросом, а продолжить поиск таинственного Братства. И вот что я обнаружил на первых порах: в действительности имеется большое число тайных обществ, скрывающих от любопытных глаз общественности если и не сам факт своего существования, то, по крайней мере, свою деятельность. Не всегда, но чаще всего наличествует намерение утаить какие-то запретные действия, чтобы избежать преследования со стороны государственных или религиозных органов. Довольно часто это всего лишь желание, чтобы остальной мир оставил их в покое и не мешал делать то, что им хочется.

С полной определенностью это относится к массонам или розенкрейцерам, которые открыто и чуть ли не в полный голос признаются в своих тайнах, и я даже не исключаю, что эти группировки преследуют при этом далеко идущие и достойные обсуждения цели, например коренное улучшение мира. Само по себе в этом нет ничего дурного и вряд ли это должно обязательно храниться в тайне, но ведь никогда нельзя знать, хочет ли мир подвергнуться улучшению.

Были, конечно, и другие группы, такие, как иллюминаты, которым вполне законное и понятное желание об улучшении мира пришлось явно не по вкусу. Когда их тайна была раскрыта, выяснилось, что они планировали государственный переворот, и по нынешним меркам это вполне понятно, ведь такое желание со всем пылом Просвещения было направлено против тогдашних княжеских фамилий. Но нужно понять и другую сторону. В конце концов, никто по своей воле не отдает власть ни добровольно, ни под давлением, даже если время этой власти прошло, и неотвратимые исторические процессы давно уже начали действовать с неумолимой силой. Иллюминатам же пришлось заплатить своими жизнями за то, что они вышли на историческую арену немного раньше времени, но, возможно, истинные революции никогда не совершаются только внутри элиты, для их свершения необходима движущая сила в виде масс. Это впоследствии усвоили Маркс и Сорель (Жорж Сорель, 1847–1922, французский критик-социолог, теоретик синдикализма, симпатизировал националистическим тенденциям, после 1918 г. защищал большевизм; рассматривал политические идеи как групповые убеждения, как средство для политической и социальной активизации трудящихся масс. — Прим. пер. ), но только американская промышленность сумела это использовать, придумав общество массового потребления.

Далее в своих поисках я натолкнулся на такие общества, как, например, «Opus Dei», католическую организацию мирян, которой удалось, за редкими, скорее случайными исключениями, почти полностью укрыться от внимания общественности, которая сегодня становится все более критически настроенной. Несмотря на это, «Opus Dei» удалось создать чрезвычайно эффективную сеть из своих членов и сторонников, проникшую на ключевые посты в обществе, прежде всего в политике и экономике, и использовать эту сеть себе на благо. Я только не до конца уяснил, играет ли при этом какую-либо роль ношение на бедрах подвязок из колючек. Я нашел еще одну организацию — «Opus Angelorum», которая, как позволяет предположить ее название, занималась необозримым количеством ангелов, причем сначала я натолкнулся на показавшийся мне неполным список различных ангелов и их функций, который, очевидно, был взят из справочника этой тайной организации.