Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Непосредственно с проверяемыми контактировали сотрудники спецлагерей НКВД. Среди начальников ПФЛ и лагерных отделений были как люди со специальными званиями работников госбезопасности, так и обладатели воинских званий, офицеры интендантской службы, инженерных войск, сотрудники милиции. О связанных с подбором начальников сложностях, в свою очередь, свидетельствует большая разница в званиях: от полковников до младших лейтенантов и даже не имевших званий вообще.

Представления руководителей ПФЛ о ходе войны, с фронтов которой прибыл «спецконтингент», могли не выходить за рамки агитационных лозунгов. Так, начальник спецлагеря № 240 капитан госбезопасности Пономарев считал приемлемым оправдывать «общие недостатки в отсутствии инструментов, материалов и пр.» как «факторы двухгодичного хозяйничанья в родном Донбассе пьяных орд гитлеровского империализма» [855] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 41. Л. 40. .

Моральный облик глав лагерной администрации хорошо иллюстрирует список злоупотреблений начальника ПФЛ № 0205: сожительство с сотрудницами лагеря, понуждение к сожительству женщин из числа проходивших проверку, сопровождавшееся дебошами и скандалами коллективное пьянство в рабочее время, незаконное и частично бесплатное представление рабочей силы из проверяемых ликеро-водочному заводу [856] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 12 в. Д. 2. Л. 17. .

Увольнения начальников лагерей не были редкостью, но смысл их был не в наказании, а скорее в перетасовке кадров. Не успел майор К.С. Романов, допустивший массовую смертность в лагере военнопленных № 213, со скандалом покинуть должность [857] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 184. Л. 80. , как через два месяца был назначен начальником нового ПФЛ № 0326 [858] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 176. Л. 324. .

В то же время лагерное начальство не было полностью изолировано от «спецконтингента». Спустя много лет один из проверяемых вспоминал, что начальник лагерного отделения «оказался очень хорошим человеком», который ободрил прибывших, огласив примерный срок проверки и ее цели: «Нам он своей речью сильно духа прибавил» [859] Интервью с Халиловым Н.К. [Электронный ресурс] // Проект «Я помню». URL: http://iremember.ru/memoirs/partizani/khalilov-nuri-kurtseidovich/ (дата обращения: 6.8.2016). . К начальникам лагерей обращались с разными просьбами: например, сохранить на воле описанные финотделом как брошенные комнату и вещи, помочь родственникам, разрешить встретиться с ними или выехать в отпуск. Каждый вопрос рассматривался индивидуально, четких критериев для отказа не существовало, при этом часто разрешались вещи, прямо противоречащие указаниям НКВД по режиму [860] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 43. Л. 2, 5, 21 и др. . Так, в ПФЛ № 048 в марте 1944 г. отдельных проверяемых отправляли за пределы лагеря без конвоя, отпускали в отпуска, выдавали командировочные удостоверения и даже разрешали посещать режимный город Москву. Судя по тому, что в приказе НКВД по этому поводу речь не идет о взяточничестве [861] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 158. Л. 114. , можно расценивать эти факты как проявление неформальных отношений между «спецконтингентом» и руководством лагеря.

У заместителей начальников ПФЛ, руководивших отдельными направлениями работы, и их подчиненных отношение к «бывшим военнослужащим» могло быть настороженно-неопределенным. Так, в Грязовецком лагере политрук допускал, что, в случае высадки немецкого десанта в его задачу будет входить «освобождение контингента (в первую очередь особо опасного — продавшихся противнику и изменивших нашей социалистической Родине)» [862] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 9 в. Д. 44. Л. 318–320. . Один из работников того же спецлагеря заявил, что среди проверяемых «имеются всякие, много и хороших, но есть и враги народа, которые постараются использовать отсталых людей в своих целях и попытаются совершить побег» [863] РГВА. Ф. 3/п. Оп. 4. Д. 27. Л. 75об. . В Подлипкинском ПФЛ считали, что «фильтранты» оказались в плену или окружении «в силу разных объективных и субъективных причин», и среди них «есть дезертиры, предатели и изменники родины, но есть и истинные патриоты, честные люди, оставшиеся верными советской родине и боровшиеся против врага» [864] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 38. Л. 10–11об. .

Отношение к «спецконтингенту» во многом зависело от личных качеств. В том же Подликинском № 0303 спецлагере начальник политчасти Смирнов ратовал за смягчение режима и дифференцированное отношение к разным группам проверяемых. Пришедшего ему на смену Карабейникова, напротив, не устраивало то, что «спецконтингент» ходит в столовую не строем, для прекращения подрыва дисциплины он предлагал все делать по командам: «садись на обед», «снять головные уборы», «встать, выйти из столовой» [865] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 40. Л. 105 об, 107. . Согласно его отчетам, люди устно просили ускорить проверку и отправить их на фронт «чтобы искупить свою вину перед Родиной за пребывание в плену» [866] Там же. Л. 110. , хотя в их письменных обращениях таких мыслей не было. Видно, что Карабейников воспринимал «бывших военнослужащих» как виновных и явно с меньшей симпатией, нежели Смирнов.

Аналогично начальники санитарных отделов лагерей могли, как Токарева в ПФЛ № 0308, пытаться спасти истощенных людей от смертельного для них трудового использования [867] Меситов Н. История, рассказанная фондом Р-1368. URL: http://urokiistorii.ru/2010/17/pobeda-12 (дата обращения: 6.8.2016). , а могли поступать как в ПФЛ № 0303, где начальник САНО имевших порок сердца и жалующихся на ухудшение состояния «оставляет на той же работе, объясняя это тем, что таких людей с компенсированным пороком много, а вот у кого наступает стадия декомпенсаций, мы актируем <���…> Нач. САНО неправильность своей работы не признал, несмотря на грубейшее нарушение в определении физического состояния» [868] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 6. Л. 99. .

Рядовой персонал спецлагерей комплектовался из различных источников. В начале 1942 г. УПВИ набирало кадры из приписанных к местным военкоматами ограниченно годных военнослужащих и мобилизованных сотрудников ГУЛАГа [869] Военнопленные в СССР. 1939–1956. Т. 4. С. 64. . Последние могли преобладать — согласно отчету об обследовании Череповецкого спецлагеря № 158, его «аппарат укомплектован из большинства бывших работников гулаговских лагерей, в результате чего взгляд их на содержащийся контингент в лагере остался прежний, т. е. обращение как с заключенными» [870] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 8 в. Д. 6. Л. 11. . Как правило, на службу в лагеря они попадали из-за неправильного происхождения, национальности, совершенных проступков и преступлений, считаясь в органах «чекистами второго сорта» [871] Петров Н.В. Чекисты и работники ГУЛАГа: различие в судьбах (1929–1941) // Отечественные органы внутренних дел: история и современность. М., 2000. С. 75–76. . Но кадровых ресурсов НКВД, даже сомнительной профпригодности, не хватало. Людей призывали из запасных и тыловых воинских частей [872] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 7а. Д. 2. Л. 193. , обслуживаемые спецлагерями хозяйственные органы присылали инженеров, инспекторов по труду, снабженцев, бухгалтеров и других работников для улучшения трудового использования проверяемых [873] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 2и. Д. 81. Л. 8. .